— Что это за танки? — спросил генерал у командира дивизии, поднимаясь с земли. — Почему они оказались у вас в тылу?
Командир дивизии со взводом танков охраны устремился к городу. Солдаты подняли с земли два трупа.
Были убиты подполковник и командир корпуса. Командир дивизии, вернувшись, отрапортовал, что два русских танка уничтожены на городских улицах.
— Я хотел бы их осмотреть, — сказал генерал.
Командир дивизии замялся:
— Туда ехать небезопасно.
— Отбуксировать эти танки сюда! Это не БТ-7. Я должен видеть эти два танка...
— Боюсь, что там нечего рассматривать...
— Привезите хотя бы кусок брони!
Командир дивизии замолк.
Генерал что-то хотел сказать, но сдержался, резко повернулся, сел в свой танк, приказав нам следовать за ним на командный пункт группы.
Мы не проехали благополучно и нескольких километров. На шоссе в танк генерала полетели ручные гранаты, застрочил пулемет, артиллеристы развернули для огня противотанковую пушку.
На этот раз генерал не решился ввязаться в бой, а на полной скорости проскочил мимо, бронемашины опергруппы развернулись, и мы отступили к городку, где стояла танковая дивизия. На командный пункт мы пробились лишь на другой день.
По-прежнему сопротивление танковой группе на всем протяжении фронта возрастало. Четвертый день правый фланг танкового клина не мог сдвинуться с места. Правофланговый танковый корпус нес тяжелые потери от продолжающихся контратак частей Красной Армии, но вместе с тем и усилился нажим на ее левый фланг со стороны Белостока. Оттуда пробивались из окружения крупные части Красной Армии. Генерал собрал свои штаб, прибыли командиры дивизий, командиры корпусов.
Совещание проходило в просторном классе деревенской школы. На сдвинутых партах лежали карты.
— Танки идут вперед! Впереди в двух переходах Минск! Над Минском нависают танки из группы Готта.
Можем ли мы взять Минск? — спросил генерал.
Я наблюдал за офицерами. Вопрос прозвучал для них неожиданно.
Один из командиров дивизии тут же ответил:
— Я думаю, что на это понадобится еще два дня...
Генерал устало, в знак согласия прикрыл веки.
И еще один командир дивизии добавил:
— В направлении на Минск я ощущаю ослабление сопротивления русских...
Генерал не садился. Он расхаживал вдоль классной доски. Остановился и коротко спросил:
— В чем состоит главная цель наступления?
Сам ответил:
— Главная цель всякого наступления-это уничтожение живой силы противника. Мы наступаем четыре дня... Мы взяли в клещи значительную группу русских войск в районе Белостока, но и сегодня испытываем ее давление... Я хочу поставить вопрос: кто окружен? Русские пробиваются сквозь наши боевые порядки к своим главным силам. Мы наступаем на главные силы, отражая удары по флангам и тылам... Или мы поворачиваем дивизии на уничтожение русских под Белостоком, или берем Минск?
