Так что начало заседания прошло традиционно без эксцессов, а вот дальше…
Моя клиентка, наученная тремя судебными процессами, четко, как по шпаргалке, проговорила, что свои исковые требования она поддерживает в полном объеме. Дальше она попыталась подробно изложить, в чем именно заключаются ее исковые требования, но была неумолимо остановлена мной. Закаленная практикой общения с гномами, я сразу начала дергать клиентку за рукав, пытаясь привлечь ее внимание и знаками показать, что хватит уже подробностей. Почему знаками? Но ведь судебный процесс-то под звукозапись! А я, вроде бы, не имею права заставлять замолчать собственного клиента… Впрочем, положительного результата я этим не добилась. Пришлось нагло наступить клиентке на ногу. Да, иногда в нашем деле сапожки на шпильке — это большое подспорье… Клиентка вздрогнула и оглянулась на меня. Я провела рукой поперек своего горла, пытаясь этим жестом объяснить, что излагаемые ею детали уже лишние. О, дошло, замечательно… Только Дваргия что-то немного побледнела… Неужели у меня такое зверское выражение лица? Или она просто слишком буквально поняла мой жест? А впрочем, какая разница — главное, что подействовало.
Итак, мы, наконец, перешли к пояснениям ответчика, точнее, его представителя. Ожидаемо заявив, что исковые требования ответчик не признает, адвокат Дьюрин все-таки начал поименно перечислять все имущество и приводить аргументы, по которым именно этот пункт иска недостаточно точен, с его точки зрения. Чтобы, не дай боги, ни одно слово не затерялось, и все было зафиксировано и учтено, коллега, разумеется, подал письменное возражение на иск, но он желал и устно изложить все.
Ну, ладно, пожалуй, когда речь идет о стоимости спорного имущества, я могу согласиться, что это имеет значение, но остальные возражения меня просто покорили.
— Хочу обратить внимание глубокоуважаемого суда, — гулко вещал он. — Что черных кур, которые в исковом заявлении указаны в пункте двенадцатом, в действительности на тридцать две, а тридцать три. Без сомнений, истица пыталась скрыть от суда наличие тридцать третьей курицы, что ставит под сомнение вообще правдивость сведений, изложенных в исковом заявлении…
Тут коллега вынужден был прерваться, поскольку моя клиентка вскочила с места и возмущенно закричала. — Неправду вы говорите, у нас осталось только тридцать две курицы! Я же этому гаду, — с этими словами она погрозила кулаком в сторону сжавшегося мужа, — суп из этой курицы еще месяц назад сварила. Ты ж, гад такой, горькую пил беспробудно, как же ж ты, бессовестный, такое упомнить можешь?!
