— Картина общая мне уже известна, приятель наш с вами общий просвятил. Мне нужны кой-какие детали, Александр Евгеньевич!
За её спиной скрипнула дверь и низкий голос попросил:
— Алекс, курить есть чего?
Старлей с заметным сожалением вытряхнул из мятой пачки "Бонда" сигарету и протянул просившему. Тот неслышно вошёл, одобрительно заглянул Инне в лицо и, выхватив "бондину", удалился.
— Детали, говорите… Могу я узнать, какую цель вы преследуете — очередной репортаж, журналистское расследование?
Ей часто приходилось слышать подобные вопросы, этакий мягко завуалированный отказ. Кому ж в голову прийдёт, что журналист, для которого писать, всё равно что отправлять естественные потребности, удержится не раструбить добытую информацию во всеуслышание.
— Вовсе нет, Алекс, — Инна решила купить его дешёвой фамильярностью, — у меня интерес исключительно личного характера. Дело в том, что в Сосновском интернате учится мой сын. Как мать, я растроена слухами о пропаже людей в этой местности и хочу знать, насколько они правдивы.
Её фамильярность возымела действие.
— В Сосновском интернате, говорите. Там учится и дочка моего сослуживца Димы Рубашкина.
— Танечка! Они с моим Сашей лучшие друзья. Кстати, именно Дмитрий посоветовал мне обратиться к вам.
— Ага, обложили, значит, со всех сторон! Ну ладно, что с вами будешь делать. Попробую ввести вас в курс дела, дозированно, конечно… — обреченно вздохнул Саня-Шурик и, повернувшись к ней спиной, загремел ключами от сейфа.
Толстенная папка, извлеченная из темного зева, упав на стол, взорвалась спиралью сверкающей пыли. В носу противно зачесалось, и Инна задержала дыхание до слёз, чтобы не чихнуть громко.
— Буду очень вам признательна!
— Тогда всё по порядку…
17.
Шесть лет тому назад молодого участкового Александра Бестынцева перевели в "уголовку" — районный отдел уголовного розыска. Он сам попросился, заколебали алкаши и бездомные, слезливые бабульки и подрастающее хулиганьё. Александру хотелось романтики сыскаря, понюхать пороху обеими ноздрями. И ему повезло: Семён Иваныч, капитан с дежурного пульта, перед пенсией решил отдохнуть от ночных смен. Правда, львиную долю ночей его подменяли ребята помоложе, но совесть неравного не позволяла заснуть и дома. Дядя Семён принял Александров участок с алкашами, стол и параллельный телефон в большом кабинете для четырёх участковых и благословил теперь уже свежеиспеченного оперативного работника на доблестные дела во благо государства Россейского.
