Соединенные | страница 5
Наконец дождались дня, когда ветер улегся. Ангутна запряг собак и отправился к большому тайнику, заложенному в двух Днях пути на запад. Собаки изо всех сил напрягали свои истощенные мышцы, а песец белой поземкой вился впереди, выбирая Для упряжки самый легкий путь. Полозья нарт скрипели и скрежетали, как будто ехали по сухому песку — значит, температура упала до пятидесяти, а то и шестидесяти градусов ниже нуля.
На второй день пути солнце так и не поднялось над горизонтом, где проступила только бледная полоска света. Вскоре после того как засветился горизонт, песец застыл на месте, глядя на север и насторожив свои короткие ушки. Тут до слуха Ангутны донесся далекий пронзительный свист с темного неба. Он попытался заставить собак бежать быстрее, чтобы успеть добраться до укрытого в глубокой долине тайника, пока их не настигла пурга. Но снежные залпы уже вылетали из нависших туч, почти сразу же стало совсем темно от жуткого шквала, который ожег застывшую поверхность тундры далеко к югу от заледенелого моря, где он зародился. Ветер нес колючий, как осколки стекла, снег. Летящие кристаллы закручивались все выше и выше, совершенно скрадывая очертания человека, песца и собак.
Кипмик по-прежнему шел впереди упряжки, но запорошенные снегом утомленные глаза Ангутны его уже почти не различали; в тревоге он белой тенью снова и снова возвращался к нартам, чтобы собаки его видели и не сбились с пути. Когда же свист ветра перешел в визг, Ангутна понял, что ехать дальше было бы безумием. Он попытался отыскать достаточно плотный снежный нанос, чтобы нарезать плит для иглу, но сразу не нашел, а времени на поиски не было. Поставив нарты боком, он ножом для резки снега выкопал с подветренной стороны небольшую яму. Поплотнее завернувшись в шкуры, он перекатился в яму и на нее опрокинул сверху нарты.
Собаки послушно свернулись калачиком рядом с нартами, уткнув носы в хвосты, и снег начал заносить их, а Кипмик все подбегал то к одной, то к другой, покусывал их за плечо, чтобы заставить подняться и двигаться дальше, пока не удастся добраться до какого-нибудь укрытия. Он оставил свои попытки, только когда очертания собак совсем скрылись под белыми нависающими шапками сугробов. Тогда песец подбежал к нартам и зарылся под них. Он подполз под самый бок Ангутне, который придвинулся, чтобы погреться о его маленькое тельце.
Весь день и целую ночь ничто не двигалось на белой поверхности равнин, кроме несущихся в темноте новых и новых снежных вихрей. На следующий день ветер стих. Ровная поверхность закрученного над Ангутной сугроба расступилась, когда он с усилием выпрямился и встал, сбросив тяжесть снега. С поспешностью, на какую только было способно его онемевшее тело, он начал искать в близких холмиках и сугробах погребенных собак — сами они из своих белых саркофагов выбраться не могли,