Согласится ли после всего случившегося власть, что её, как таковой, практически не существует в России? Это обнаружилось среди беды, когда целые губернии оказались без управления. Когда, побросав среди дымов и пожаров избирателей, сгинули в отпуска депутаты, увозя за океан к прохладным безбедным морям своих жён и детей.
Когда Москва, этот гигантский сгусток дыма, этот пылающий крематорий, где стоит паника, переполняются покойниками морги, выбиваются из сил врачи и психотерапевты, останавливаются производства, замирают операционные, — эта сегодняшняя Москва осталась без мэра. Кто он таков, Лужков, если он бросил свой город в час смертельной для столицы опасности, если он безнравственно уехал на отдых, в благословенную Англию, где, как говорят, в предместьях Лондона у него великолепный, принадлежащий ему и Батуриной дворец?
Сейчас, когда москвичи накладывают себе на рты и носы восьмислойные повязки, когда падают в обморок беременные женщины, харкают кровью астматики, когда москвичи сбиваются с ног в поисках вентиляторов, он купается в своём лазурном бассейне, массирует своё тучное тело, вдыхает ароматы своих зимних садов, пользуется всеми прелестями, которые создают себе равнодушные к народу миллиардеры. Зачем Москве такой мэр? Пусть уж лучше не возвращается он в столицу. Пусть баллотируется в мэры Лондона. Там, в Лондоне, занимается точечной застройкой, перекрывая уродливыми громадами воздушные коридоры города. Пусть там вырубает английские парки и истребляет памятники английской культуры, называя это реконструкцией. Говорят, там, на берегах Темзы, есть посёлок английских речников — пусть сносит его бульдозерами. И в случае, если возникнет политический конфликт между парламентом и британской королевой, пусть окружит парламент колючей проволокой, отключит от него воду, электричество и телефоны и смотрит, как танки британской армии гвоздят снарядами по Биг Бену и Вестминстерскому аббатству.
Возможно ли себе представить, чтобы в дни, когда рушились небоскрёбы-близнецы Манхэттена, мэр Нью-Йорка трусливо бежал в заморские края, оставив сходить с ума потрясённых жителей? Разве можно было представить себе, чтобы Сталин, когда фашистские танки рвались к Волоколамску и Истре, когда смерть подступала к столице, покинул бы Кремль и трусливо умчался из осаждённой столицы?
Как странно ведёт себя в эти дни политическое руководство страны. Не было ни одного идущего от сердца обращения к народу, который ждёт от своего руководителя этого обнадёживающего, исполненного веры слова: слова организующего, мобилизующего, зовущего к победе.
