Да, это правда. Было такое. Правда, это был очень большой бурундук.
— Все это вранье, — говорю я.
— Это не просто вранье, — вдруг подхватывает Эйми, — а настоящий поклеп! — Она смотрит на Трейвиса, Брэда и всех, и глаза у нее сверкают. — Все это чистая брехня, вы все выдумали, потому что завидуете Крэгу.
Брэд поворачивается ко мне:
— Это правда, Крэг? Правда, в школе тебя все звали Заикой Крэгом?
Эйми во все глаза смотрит на меня. Все пять мальчишек во все глаза смотрят на меня и ждут ответа.
Я набираю побольше воздуха.
— Конечно, неправда, — выдавливаю я и качаю головой. — Мало ли кто что придумает. Мне до этого дела нет.
Нехорошая улыбка пробежала по губам Брэда. Его темные глаза заблестели.
— Ну что ж, посмотрим, — не предвещающим ничего хорошего голосом бросает он.
— Сейчас увидим, кто говорит правду, — подхватывает Трейвис и ставит пустую чашку на стол. — У нас для тебя, Крэг, небольшое испытание.
Час от часу не легче, думаю я. В окне сверкнула молния. Я сжимаю зубы изо всех сил и жду разряда грома.
— Испытание? — бормочу я, невольно делая шаг назад, и еще, и еще, пока не упираюсь в диван, и отступать больше некуда.
А ребята наступают и вслед за мной входят в гостиную. Эйми смотрит на них подозрительным взглядом.
— Что за испытание? — спрашивает она.
— У Дейвида, — торжественно заявляет Трейвис и оборачивается к своему дружку.
— Он у меня сухонький, я под курткой прятал, — сообщает Дейвид и извлекает высокую стеклянную банку. Достает, значит, ее и ставит на стол.
— Эт…т…то что? — заикаясь, спрашиваю я. Дейвид передает банку Трейвису. Трейвис
поднимает ее и сует мне под нос. И я издаю истошный вопль.
Пауки.
Отвратительные, с мохнатыми лапками черные пауки. Их там кишмя кишело, в этой банке.
Трейвис ткнул банку мне под нос. Пауки копошились там живой мохнатой кучей.
Эйми выхватила банку и проинспектировала содержимое.
— Где ты все это нашел? — строго спросила она Трейвиса. — У себя в кровати, что ли?
Все мальчишки засмеялись.
Только мне было не до смеха. Я чувствовал что-то вроде удушья или полуобморочного состояния. Господи, как же я боялся всяких насекомых, а уж пауки — это просто кошмар моей жизни.
— Но ты же сама сказала, чтобы мы испытали Крэга, — оправдывался Брэд. — Вот мы и принесли это.
А я глаз не мог отвести от этой копошащейся массы, от этих мохноногих омерзительных существ, сражающихся друг с другом в непрерывной борьбе.
«Кусаются они или нет? — мучил меня один вопрос. — А может, щиплются? И ядовитые ли они?»
