Мужской голос, сорвавшийся на фальцет, прервал выступление женщины. Бизнесмен Еремиас Суомалайнен внезапно обрел весомость и мощь. Он ходил по кухне взад и вперед, желая продемонстрировать, что остается полноправным хозяином своей жизни и не из тех особей мужского пола, которые открывают рот лишь для зевка. Уважительное отношение и почтительность – вот что он требует по отношению к себе.
Возраст Суомалайнена приближался к шестидесяти. Он был преисполнен торжественности и несгибаем, словно чиновник на государственной службе. Его величавая осанка стоила столь же дорого, как и Гармоника вдовы Мяхкие, и свидетельствовала о том, что он остается финским аристократом, хотя и потерял все свое имущество, выступая много раз поручителем. Ему даже не удалось войти в общество людей, пострадавших от кризиса, поскольку не владел собственным автомобилем. Но он обладал богатствами иного рода: характером и внешностью. Высокий лоб, слегка полысевшее темя, пытливые глаза следователя, прикрытые очками на огромных дужках, и козлиная борода с проседью – все это вместе таило в себе кучу достоинств, с которыми нельзя не считаться. Пятнадцать лет тому назад он остался вдовцом, и после этого за его убывающим день ото дня хозяйством следила Импи-Лена, энергичная женщина с низким голосом, банковским счетом и толстыми икрами…
Еремиас прервал свое бесполезное хождение и осуждающе посмотрел на Импи-Лену, безуспешно пытавшуюся разжечь керосинку. Сделал несколько шагов навстречу своему сыну, который сидел в нише окна, увлеченный сочинением стихов, пробормотал что-то про себя и торжественно вышел из кухни. Он давно усвоил, что пилюля поражения не станет горше, даже если ее и не проглотишь.
Еремиас остановился в полутемной прихожей, свет в которую попадал лишь из небольшого чердачного окна. Сюда выходило сразу пять дверей, одна из которых вела на нижний этаж, а оттуда на улицу. Четыре других вели в жилые помещения. Гармоника являла собой подобие постоялого двора. В ней имелось восемь отдельных комнат и, соответственно, восемь квартиросъемщиков: половина наверху и половина внизу. Еремиас взглянул на двери своего этажа и с радостью обнаружил, что имена постояльцев все те же. Видимо, людям нравилось жить в Гармонике, если за два месяца не сменились таблички с фамилиями на дверях комнат. Комитет призрения бедных платил исправно за них арендную плату, а это означало, что у Аманды Мяхкие сохранились доверительные отношения с волостными органами власти.
