в которой Еремиас отправляется на заработки, а Йере следует по трудной стезе Жан Жака Руссо
Мир в семье Суомалайненов дал опасную трещину. Власть, сосредоточившись в руках экономки, лишила права голоса отца и сына. Они наконец осознали, что им надо начать зарабатывать на собственное пропитание. Как неоднократно говорила Импи-Лена, надо заниматься «честной работой». Жизнь человека – это своего рода война. Но все же лучше сражаться на войне, чем быть под ее сапогом, подумали отец и сын и бросились со всех ног искать работу, которая приносила бы доход. Однако результат оказался скуден, как и поле деятельности бизнесменов, снедаемых кризисом. Безработных оказалось куда больше, чем рабочих мест. На принудительных аукционах стучали молотки, а на собраниях деловых людей, оказавшихся в кризисном положении, хлопали бутылки шампанского. Журналы и еженедельные издания снижали гонорары, мода укорачивала подолы женских юбок. А отец и сын Суомалайнены пустились на поиски работы.
В Денатуратной с самого утра звучала мандолина Малышки Лехтинена. Музыкант последний день находился в отпуске на гражданке. Завтра он снова станет собственностью волостного приюта.
– Закрой окно! – брюзгливо произнес Еремиас, обращаясь к сыну. – Я сыт по горло этим звоном.
– Завтра он кончится, – ответил Йере и выполнил просьбу отца.
– Вы отправляться не собираетесь? – спросила Импи-Лена.
– Куда? – поинтересовался Еремиас.
– Искать работу.
– Не трудись.
– Хорошо. Тогда я ухожу. Я не замужем, и от меня нельзя требовать помощи вам на пропитание.
– Какого черта?
– Я покидаю вас. Хоть в собственном дерьме тоните!
– Бог мой! – воскликнул Еремиас, и зеркальная поверхность его лысины покраснела. – Я не выношу неаристократических речей.
– Я тоже, – энергично добавил Йере. – Мне кажется, Импи-Лена ведет себя, как уличная девка, но в ее поведении отсутствует профессиональная честность такой женщины.
– Ба, бедный дитенок заговорил, как настоящий мужик, – язвительно парировала его выпад Импи-Лена. – Хорошо тебе жуировать на мои деньги.
– Деньги не кончатся до тех пор, пока имеются люди, делающие их, – с важным видом заметил Еремиас, положил очки в очешник и из кармана жилета вытащил монокль. – Импи-Лене следовало бы понять, что времена сейчас тяжелые. В мире, так сказать, царит экономический кризис. У нас нет намерения растратить твои небольшие сбережения и незначительное наследство. Нет, тебе будет все возвращено с восьмикратными процентами.
