— Да не стал бы он со мной связываться, — не согласился Бэн. — Хотя кто его знает… Драться он любит. Все косточки на правой руке о кого — то ссадил. И ссадины почти свежие.
— Вот, черт, — тоскливо произнес Митя и опять взялся за голову, только уже не картинно, как прежде, а от настоящей тоски.
Прошло несколько мгновений томительной тишины.
— Да ладно тебе, — тряхнул Митю Бэн. — Все же закончилось.
Митя молча покрутил головой.
— Почему? — спросила Тоша. — Ты что, его знаешь?
Митя кивнул.
— Он из твоих друзей?
Митя опять отрицательно помотал головой.
— Ну так что ж ты расстроился?
От огорчения Митя сорвал пук травы и швырнул его в сторону реки. Травинки не долетели и рассыпались, сразу же потерявшись среди несорванных собратьев. Он знал, что от него ждут объяснения, и долгое молчание было лишь тому подтверждением.
— Ладно, — решительно вскочил Митя, и Бэн с Тошей разом вскинули головы. — Ладно, — повторил он, глядя на них сверху вниз и выдержав еще одну паузу. — Ладно… пошли домой, обедать пора.
— Мудро, — согласился Бэн.
А Тоша ничего не сказала, только покачала головой, когда собирала раскиданные по траве свои вещи.
— Не одевайтесь пока, — бросил Митя, — нам еще через речку идти.
Домой Митя, казалось, летел на всех парусах. Он провел своих друзей к броду ниже по течению, туда, где они встретились в первый раз, когда Митя так же спешил, а Бэн с Тошей только — только приехали. Сам Митя опять раздеваться не стал, а так и вошел в воду в кроссовках и джинсах, уже по обычаю. Единственная небольшая задержка вышла на другом берегу. Бэн и Тоша одевались, а Митя топтался, как конь, сгорающий от нетерпения пуститься вскачь.
И снова он почти побежал, но только до хозяйства Петровича.
— Надо зайти, — объяснил Митя новую остановку в пути. — У меня здесь пара вопросов есть.
И не дожидаясь согласия, свернул к воротам.
Как и прежде, их радушно встретили хозяева и снова Петрович всех на веранду к себе зазывал. Но Митя в этот раз заупрямился, не поддался.
— Нет, — мотнул он решительно головой. — Я только на минутку зашел. Спросить вас хотел.
— Ну, спрашивай, — лицо фермера озадаченно вытянулось, он уже просто не знал, чего ждать от своего юного приятеля.
— Дантес в конуре?
Петрович даже рот от изумления открыл, очевидно, он ожидал что угодно, но только не этого.
— Нет, — все же ответил он. — Опять где — то шастает. Это все?
— Нет, это только вступление. А когда Ленин с огорода ушел, Дантес тоже гулял?
