Эта стена дома была „слепой“, совсем без окон. Поэтому Митя спокойно перевел дух и решительно двинулся вдоль нее уже без особых предосторожностей. Следующего угла дома он достиг очень быстро.
— И кто это? — чуть не свалил его с ног неведомый голос.
Митя замер на полушаге, слушая скрипы сжавшегося и от неожиданности сердца.
— Какая тебе разница, — ответил кто — то кому — то. — Он тебя тоже не знает.
Этот кто — то ответил намного тише, вполголоса, тогда как первый говорил, почти не скрываясь. С полминуты молчания. И опять громогласно:
— А ты меня с ним познакомь.
— Я не въеду, тебя не устраивают бабки?
— Познакомь, иначе ни хрена не будет. Понял? Ни хрена. Ты меня знаешь. Все! Беса ми мучо!
Митя не сразу понял последнюю фразу, прозвучавшую в устах этого невидимого ему человека грубым ругательством. Он распознал присказку только со второго раза.
— Ну какая тебе разница? — просительным тоном выстрадал тоже невидимый, но уже другой.
— Беса ми мучо! — твердо повторил первый.
Разговор покатился дальше быстрее.
— Чего шумишь — то? Сейчас повылазят из окон.
— Пусть повылазят. Я здесь ночевать не намерен. И слово свое сказал. Беса ми мучо!
— Заладил. Ты можешь подождать до понедельника, до вечера.
— Почему так долго?
— Потому что раньше он здесь не появится. А в понедельник в Бузырино…
— Беса ми мучо. Сам знаю, что будет в Бузырино.
— Ну ладно, значит, в понедельник в двадцать ноль — ноль.
— Как он будет?
— Что значит „как“?
— Ну, один, с кем — то, на чем приедет?
— Да не знаю я, с кем. Приедет… Приедет на автобусе. А уедет…
— Это я решу, как уедет. Беса ми мучо. Если надо, как приедет, так и уедет. Понял?
Молчание.
— Понял?
— Ну понял.
— Все, пошли. Беса ми мучо. Телке твоей тоже спать надо.
Митя увидел их. Над невысоким забором, как раз там, где со стороны улочки скамеечка, появились одна за другой две темные головы. Почти на одном уровне, и тут же стали удаляться. Они опять заговорили, эти двое, но Митя уже не мог разобрать слов.
Он покинул свое убежище только тогда, когда на улочке вновь воцарилась полная тишина. Незаметно вышел через калитку и быстрым шагом устремился прочь из Зараева. Теперь уж точно надо было спешить, слишком долго он отсутствовал. Выйдя из поселка, Митя пробежал еще один кросс и, поймав ритм, пошутил для себя: „Этак я спортсменом стану, с ночными — то тренировками“.
Глава VIII
НЕ ВСЕ ТАК ПЛОХО
Они все собрались в его маленькой комнатке, как у постели больного. Но никто его не будил. Даже нечаянно. Проснулся он сам, не понять отчего. От тишины, что ли? Или его разбудили взглядом, всеобщим вниманием? Когда Митя открыл глаза, то сначала увидел отца, тот стоял спиной к приоткрытому окну, загораживая дневной или утренний свет. Трудно было сказать, сколько сейчас времени, но Митя сразу подумал, что поздно. То есть часов двенадцать. Бабушка стояла посередине комнаты. А маму он увидел у себя в изголовье, когда повернул голову. Не совсем, правда, рядом, а ближе к двери. И все молчали, так что сразу стало ясно: вне комнаты они уже все обсудили.
