Элион вовсе не чувствовала себя принцессой. Она была смущена и растеряна, и с каждым днем пребывания в этом холодном замке растерянность только росла.
— Ты ведь знаешь, как много зла причинили тебе эти негодяи! — воскликнул Седрик.
«Ничего я не знаю! — внутренне вскричала Элион. — это ты все решаешь за меня! А я уже не знаю, чему верить».
— Прекрати! — прохрипела она, избегая взгляда Седрика.
Но он, разумеется, не подчинился.
— Это по вине твоих так называемых «родителей» твой брат, принц Фобос, так долго страдал, — не унимался Седрик. — Народ утратил надежду, а земля — свой свет, поэтому…
Напыщенные речи давили на Элион, а изнутри ее терзали сотни вопросов, на которые она пока не нашла ответа. Она почувствовала, как напряглись плечи. Гнев и пыл жарким румянцем прилили к обычно бледным щекам. На кончиках пальцев заиграли искорки белой магической энергии.
Она не могла больше выносить разглагольствования Седрика ни секунды! Глаза от злости застелило красной пеленой.
— Я сказала — прекрати! — вскричала Элион.
Потом резко развернулась и глянула Седрику в глаза. Ее длинные косички, закрепленные на концах двумя тяжелыми деревянными кольцами, просвистели мимо лица. Под ногами ощущалось слабое гудение. И всё это из-за ее гнева.
Девочка не смогла сдержать рвущихся наружу слов.
— Не смей так говорить о моих родителях! — завопила она на Седрика. — Ты совсем их не знаешь!
Руум-бум-бум!
Седрик вдруг отступил назад, а потом и вовсе рухнул на пол.
Элион удивленно заморгала.
«Постойте-ка! — подумала она. — Земля действительно содрогается и шевелится. И Седрик до смерти боится этого!»
Такой поворот событий не мог не вызвать у Элион чувства удовлетворения. Холодное, гладкое лицо Седрика застыло в гримасе ужаса. Пытаясь подняться на ноги, он поглядывал на Элион со смесью изумления и страха.
Если бы девочка не была так возмущена, она бы рассмеялась.
«Он думает, это сотворила я? — фыркнула про себя она, напружинив ноги и обхватив себя руками, чтобы не потерять равновесия. — Но это же смешно! Он ничего не знает. А еще он считает, что мои родители — зло. Он набивал мне голову всякими дурными мыслями, всякой гадостью. Не могу больше это терпеть!»
Ррум-бум-бум-бум!!!
Пол снова встряхнуло, и Седрик опять упал. Сжавшись, он отполз назад, а с потолка посыпались куски штукатурки. С негромким стуком падали они на мраморный пол.
— Я… Я… — заплетающимся языком обратился Седрик к Элион. — П-прошу прощения!
— Прощения? — рявкнула Элион. — Ты? Но я до сих пор не знаю, кто ты все-таки такой!
