Когда мы проходили возле школы, мимо нас промчался Бонифаций. Он не стал тормозить, только крикнул на бегу:
Я домой! Нас залило из верхней квартиры! Позже позвоню!
Тебе звонил Бонифаций… То есть, я хотела сказать, Игорь Зиновьевич. Напомнил, что завтра вы едете в Малеевку. Алешку возьмете?
Попробуй его не возьми.
Я сказал Алешке, чтобы он не приставал ко мне с вопросами, и сел за уроки. Но ничего не лезло в голову. Я думал о том, какая она странная, эта история с Ростиком.
С одной стороны — его похитили.
С другой стороны — он не делает попытки удрать. Уж Ростик-то смог бы.
С третьей стороны — похитители не требуют никакого выкупа. Может, они ждут, когда вернутся с гастролей его дрессировщики… То есть, я хотел сказать, родители. Подзаработали в Америке деньжат — можно и потрясти их немного. Но тогда зачем они украли Ростика заранее? Лишние хлопоты: корми его, охраняй, приглядывай. Да и милиция может заинтересоваться. А также бабушка и школа.
Загадочная история.
И что это за слова: «Сильно не корми его, а то не поместится»? Где не поместится? В Игоряшкиной квартире?
Я ломал над этой загадкой голову, а Алешка беззаботно мурлыкал на тахте, копался зачем-то в любимой маминой шкатулке. Эту деревянную резную шкатулку отдала маме наша бабушка. Она сказала лирически: «Я хранила в ней письма твоего отца. Теперь ты будешь хранить в ней письма своего мужа». Шкатулка была красивая, на ее крышке был вырезан Кремль со звездами и Мавзолеем. Только она очень скрипела, когда ее открывали. Наверное, от старости. Что там Лешке понадобилось?
Ты бы уроками занялся, — посоветовал я. — А то в Малеевку не возьму.
Возьмешь как миленький.
Алешка что-то достал из шкатулки, чем-то пошелестел и пересел за свой рабочий стол. Там он затих. Стал что-то старательно писать. Только пыхтел немного от старания. Потом опять чем-то зашелестел, опять скрипнула шкатулка. Потом стукнула, когда он поставил ее на полку в стенке.
Если бы я тогда поинтересовался его действиями, то, вполне возможно, моя жизнь на много лет вперед могла бы сложиться иначе. Но я не поинтересовался. А когда узнал, изменить что-то было уже поздно. Да и не нужно. Ни в коем случае…
