Кажется, я тут уже лишняя. В те редкие моменты, когда Азамат принимается анализировать свои чувства, он почему-то обязательно делает это вслух, хотя может напрочь забыть, что я нахожусь рядом и всё слышу. Иногда это бывает забавно. Например, когда он только начал вести тренировки, я регулярно заставала его расхаживающим по комнате и рассказывающим самому себе, какими словами он про себя называет те или иные ситуации во время боя и как их лучше классифицировать -- а потом он удивлялся, откуда это я так хорошо разбираюсь в происходящем "на ринге", ведь не сошёл же он с ума, чтобы женщину грузить боевыми стратегиями.
За этим бормотанием он благополучно засыпает. Вот и славно, а то ведь он прошлой ночью не отдохнул почти.
Степь под нами тем временем переходит в невысокие горы, поросшие каким-то странным лесом. Видимо, тем самым, где под корнями деревьев поезд может пройти. Во всяком случае, кроны весьма внушительные, и я не взялась бы сказать, широколиственные они или хвойные. Наверное, и правда что-то безумно древнее, а то и вовсе неземное.
Слева от гор и до самого моря тянутся смешанные леса. Навигатор мне пиликает, что надо сворачивать к западу, но только после того, как позади останется река, а то над ней какие-то завихрения. Над горами всё вполне спокойно, они действительно невысокие. Я тихонько включаю музычку и с удовольствием обозреваю величественные муданжские пейзажи под мерное сопение на соседнем сиденье.
Азамат просыпается, когда на горизонте уже чернеют высоченные северные горы на фоне ещё не совсем чёрного неба. Сквозь прозрачную крышу видно столько звёзд, что чувствуешь себя внутри какого-то ювелирного изделия с бриллиантами.
-- А я уже собиралась тебя будить, -- говорю. -- А то темнотища, да и лететь уже недалеко осталось, насколько я понимаю.
Он протирает сонные глаза, заливает в себя пол-литра кофе и углубляется в навигацию. Включает инфракрасный экран на лобовом стекле, чтобы всё было видно, выискивает по навигатору точное расположение деревушки, в которую нам надо.
Худул остаётся по правому борту ярким букетиком огней. Мне кажется, он раза в три меньше Ахмадхота. Поднимается ветер с океана, и мы начинаем снижаться куда-то во тьму, к подножию гор, на побережье бескрайней древней воды.
-- Как же это её так далеко занесло? -- спрашиваю я, когда мы выбираемся из унгуца. Азамат сказал, что, когда являешься без приглашения, транспорт надо оставлять за чертой деревни, чтобы не смущать соседей, так что мы сели в леске на пологом склоне, а теперь пешком по дороге идём в село.
