-- А чего ж меня не спросила? -- хмурится Азамат.
-- Забыла. Я тебя вижу-то за ужином и утром, и мне как-то не хочется с тобой об этих дурах разговаривать. Хоть бы кто-нибудь с болячками обратился, я бы хоть поработала, а так вообще непонятно, на что всё время уходит.
Азамат хмурится ещё сильнее.
-- Так что за кличка?
-- Хесай.
Мне померещилось или он зарычал?
-- Скажи им, что зависть глаза выедает.
Ого! Чем же это они меня приласкали, что дорогой супруг так обозлился?
-- Что это значит-то хоть объясни.
-- Устрица, -- цедит он сквозь зубы. Я молчу и жду продолжения. Оно следует после паузы. -- Так называют женщин, которые получают удовольствие от секса.
-- Чудесно, -- хмыкаю я, -- а чего ты так злишься?
-- Во-первых, хотел бы я знать, откуда они это про тебя взяли. Я ни с кем не обсуждал наши личные дела.
-- Я сама могла что-то такое сказать, -- пожимаю плечами. -- А что, это надо хранить в тайне?
Он тяжело вздыхает.
-- Видишь ли... устрицы настолько любят это дело, что им абсолютно всё равно, с кем. Ты и так у всех на устах, а если они ещё решат...
-- Ну Азамааааат! -- взвываю я, -- ну надо же было предупреждааааать!
-- Да понимаю, -- смущается он, -- но всё как-то кажется, это такие очевидные вещи... Я ведь и сам поначалу думал, что ты... прости.
Я только качаю головой. То-то он так удивился, когда я потребовала охранять меня от посягательств со стороны других мужиков.
-- Ну ладно, -- говорю. -- Как мне их убедить, что я не устрица?
-- Даже не знаю... Понимаешь, у нас есть женщины, которым совсем это не нравится, а есть, только очень редко, такие, которые в любую минуту и с кем угодно готовы. А ты не то, и не то.
-- Значит, придётся объяснить, что у землян всё по-другому.
-- И надеяться, что они поверят, -- вздыхает Азамат.
Как-то это всё грустно. Мы надолго замолкаем, и я начинаю зевать.
-- Да ты спи, -- уговаривает Азамат. -- Долго ещё лететь.
-- Я и так почти всё время сплю, когда ты рядом.
Он снова вздыхает. День вздохов просто какой-то.
-- Мне надо как-то менять график. А то мы действительно почти не видимся, и получается шакал знает что.
-- Ну, тебе ведь эти занятия важны, это ведь то, чего ты хотел: тебя уважают, ты всем нужен... э, а почему мы спускаемся?!
-- Потому что я хочу остановиться.
Я за всеми этими разговорами даже не заметила, когда мы долетели до снега. Или, может, мы в горах? В общем, тут довольно холмисто и снег лежит везде, ровненький такой, нетронутый. Мы мягко садимся, поднимая облака рассыпчатых снежинок.
