— Ура! — закричал Есин, когда — увидел, что загорелся один танк, потом сразу два бронетранспортера.
Враг был на расстоянии 200 метров. И вот уже один из танков, стремительно вырвавшись вперед, понесся прямо на окоп, где вместе с бойцами находился Сергей. Навстречу танку полетели пули, гранаты, но железная машина продолжала стремительно приближаться.
Послышались крики, ругательства, бойцы каждый по-своему изливали ненависть к захватчикам. До окопа оставалось менее ста метров, когда старший политрук перевалился через бруствер и со связкой гранат в руке пополз навстречу бронированной махине. Преодолевая страх, Сергей выглядывал из окопа, его захватила борьба человека с железным чудовищем.
Перед лицом старшего политрука взвились султанчики пыли от немецких пуль.
— Почему он не бросает?! — вырвалось у Сергея.
Никто не ответил. Старший политрук, извиваясь как уж, упрямо полз к танку. Оставалось метров двадцать.
— Бросай! — крикнул стоявший рядом с Сергеем старшина. — Раздавит он тебя сейчас! Бросай!
Сергей, забыв об опасности, высунулся из окопа. Никто не понимал, почему медлит старший политрук. Расстояние между ним и танком быстро уменьшалось.
— Полетела!.. — выдохнул старшина, будто освободившись от тяжелого груза, и в это мгновение Есин увидел взрыв и клубы черного дыма. Танк загорелся и замер.
Прогрохотали почти одновременно три выстрела сорокапяток, и снова два факела взметнулись к небу — загорелся еще один танк и бронетранспортер. Гитлеровцы, бежавшие за танками, мгновенно залегли. Успех окрылил обороняющихся. Еще несколько красноармейцев с гранатами поползли в сторону танков, и вскоре густо задымила, а потом воспламенилась еще одна машина, потом два бронетранспортера.
С криком «ура!» красноармейцы бросились в контратаку. Сергей, тоже крича «ура!», побежал за ними. Отбив первую атаку, горсточка бойцов во главе со старшим политруком возвратилась в окопы.
— Комиссар, зря под пули не лезь, — деловито заметил ему комбат. — У нас забот впереди еще много.
Старший политрук, весь под впечатлением совсем недавнего поединка с танком, сгоряча поспешил оправдать свои действия:
— А как же быть в этих условиях?
— Командовать надо, руководить, мы для этого поставлены. Не везде нужно самому лезть.
— Ну а если…
— Значит, грош нам с тобой, цена, если бойцы не будут выполнять наши команды!
— Я понимаю. Но так хотелось самому вцепиться в горло фашисту!
— Так-так! Спасибо за честное признание. Думаешь, мне этого не хочется? — спросил комбат и добавил строго: — Помни, что на войне у каждого свое место.
