— Мы многого не знаем, многого не умеем, но у нас целая жизнь впереди. А жизнь, как говорит отец, суровая штука. Она научит. Если человек хоть немного способен ее понимать и проявит к тому желание. А ты — прирожденный летчик, так утверждают твои друзья, и это главное, в остальном освоишься постепенно.
— Но это так трудно, Нина! Чем чаще общаюсь с разными людьми, тем больше убеждаюсь в своей бездарности, — в отчаянии проговорил Анатолий.
— Замолчи! — протестующе сжала она его руку.
— Если бы ты знала, чего стоит мне это признание! Но пойми меня, взволнованно продолжал Анатолий, — я очень многого не знаю, не умею, но хочу знать и уметь все, мечтаю об этом, как заправский фантазер!
— Хорошо, что ты самокритичен и не зазнайка, как некоторые. Но если будешь и дальше рыться в своей скорбной душе, ищи для встреч другой объект. Девушки любят смелых, сильных, уверенных парней, и я — не исключение. Понял?
— Понял, — глухим голосом произнес Фадеев, кляня себя последними словами.
— Можно, я возьму тебя на руки? — спросил он.
— Зачем? — удивилась Нина. — Меня никто, кроме родителей, и то когда была маленькой, не носил на руках.
— Ниночка, позволь? — Фадеев подхватил ее на руки. Она обвила его шею руками.
— Не тяжело?!
— Нет, я готов так нести тебя всю жизнь.
Она прижалась щекой к его щеке. Чтобы не упасть, Анатолий замедлил шаг, он пылал, как в огне.
— Отпусти меня, пожалуйста, — попросила Нина. Фадеев бережно поставил ее на ноги.
Я так рада этой ночи, — зашептала Нина, — рада тому, что мы вместе, что нас не видит никто и мы можем говорить друг другу все, что захочется. В тебе есть что-то такое, что меня привлекает.
— Что именно? — с тревогой в голосе спросил Анатолий.
— Вот этого не скажу! — рассмеявшись, совсем другим тоном ответила девушка. — Я очень разболталась, пора уняться. Мои рассуждения походят на объяснение!
— Это даже хорошо, — вдруг осмелев, решительно произнес Фадеев. Знаешь, я люблю тебя…
Она прижалась губами к его щеке, затем произнесла медленно:
— Медвежонок ты неуклюжий, я тоже люблю тебя!
Фадеев медленно и осторожно поцеловал ее. Он стоял, опустив голову, и, вспомнив что-то из прочитанного в книгах, подумал, что ведь засмеет его Нина, если он встанет сейчас перед ней на колени! Но как хотелось ему в этот миг склониться перед ней! Наконец, придя в себя, он сказал:
— Эту ночь я запомню на всю жизнь.
— Смотри, начинается утро! — воскликнула Нина. — На востоке светлеет. Толя, пусть твоя жизнь будет всегда сплошное утро!
