Такая мольба в моем возрасте казалась мне неприличной, но в глубине души я верила, что у каждого человека есть вторая половина и он должен ее найти, если не при жизни, то в потусторонней вечности. Эту уверенность подарили мне Пундык и Пундычиха. Они сохранили мою душу, не дали ей опуститься, измельчать и скукожиться. Благодаря им сердце мое надолго сохранило юность и чистоту. Они дали смысл и оправдание моей жизни, не подозревая об этом. И я осознала это только сейчас, раньше тоже не подозревала.
Подруга мамы, Маланья Трофимовна Кожух — самая колоритная фигура моего детства. Домашние называли ее Мылашкой, а в поселке — Пундычихой, по прозвищу мужа. Детьми мы любили бывать в ее доме, всегда чисто прибранном и нарядном. Даже пахло в нем по-особенному, приятной домовитой свежестью. Везде кружева и вышивки. Занавески на окнах, рушники над иконами, подзор у кровати по низу обшиты кружевами, связанными крючком. Выше кружев вставлена кружевная прошва, а вдоль нее — веночек из анютиных глазок, вышитых художественной гладью. Мы тогда рано начинали рукодельничать, вышивали только крестиками, используя мягкие и довольно толстые нитки, называвшиеся почему- то бумагой. И были они только двух цветов — красного и черного. Канвы не найти ни за какие деньги, и, чтобы все крестики были одинаковой величины, мы терпеливо отсчитывали иголкой на полотне нужное количество ниток. Бумага продавалась на базаре мотками и стоила дорого. И каждую иголочку строго берегли. Ее тоже в магазине не купишь, а спекулянты запрашивали астрономическую цену. О художественной глади никто из нас не помышлял. А Маланья осмелилась первой приобрести на рынке только что появившиеся очень дорогие моточки тонких ниток волшебных расцветок, называвшихся не по-нашему — мулине. Ниточки мягкие, шелковистые, послушные, ложатся на полотно мазочками тончайшей кисти, не вышиваешь, а рисуешь. Кто приобщил Маланью к этому искусству, как она умудрялась находить время для такого трудоемкого рукоделия, не знаю и восхищаюсь ею даже сейчас. Комнатных цветов у нас было мало, а дом Пундыков и снаружи и внутри утопал в живых цветах На подоконниках красовались калачики (герань), сережки (фуксии), Ванька мокрый (бальзамин) и непременный во всех хатах целительный столетник (алоэ).
Но главным украшением любого жилища в те времена являлась супружеская кровать, непременно полутораспальная, непременно с высокими спинками, украшенными никелированными шарами. Мы понятия не имели о мебельных гарнитурах, стенках, телевизорах, музыкальных центрах и других показателях преуспевания жильцов современных квартир. Супружеское ложе определяло тогда достаток и домовитость хозяев.
