— Вот что значит семь лет проработать в школе. Вмиг сориентировалась! Согласен с твоими поправками. Я, любимая, не гордый. Обойдусь без ордена. Я согласен на медаль в форме большой тарелки окрошки с наваристой петушиной ножкой! Неплохо бы получить и вторую медаль в форме большой тарелки вареников с вишнями, залитых сметаной!
— Вторую медаль ты получишь на ужин. Первую медаль ты сам завтра себе соорудишь, только петушка заруби сегодня. Мама обработает цыпленка, чтобы подкормить строителя коммунизма…
— Иди ко мне, строитель коммунизма, уши тебе надеру…. Убедилась, какой я хороший! А вчера что учудила? Не наказывай меня так больше, если даже я буду неправ! Поклянись, что никогда — никогда не оставишь меня одного!
— Честное пионерское, никогда- никогда не оставлю тебя одного! А ты в чем должен поклясться?
— Честное пионерское, никогда не допущу такой грубости! — сказал он без шутки. — А теперь поклянись, что всегда- всегда будешь так тешить и ублажать меня, как вчера!
— Честное пионерское, всегда- всегда буду- буду! А ты?
— Честное пионерское, всегда- всегда- всегда буду- буду — буду!. А что еще нужно тебе сказать?
— Ты чародей, Юрка!
Вместо ответа он, покачивая мен, запел вполголоса "Голубку", снабдив ее своими словами. Тогда "Голубка" была у всех на слуху, но вот уже лет тридцать я не слышу ее, хотя концерты Клавдии Шульженко иногда передают по телевидению. К сожалению, "Голубки" в них не включают. В памяти сохранился рефрен песни и несколько разрозненных строк, а вот мелодию я легко отличу в любом исполнении. Слушая Юрия, я представила себя прекрасной белой голубкой, которая по его зову устремилась в бескрайние океанские просторы и сквозь туман и грозы чутьем отыскала его парус "над волной морскою" и, сложив крылья, ринулась к нему из голубой выси: "Ты мои перья нежно погладь рукою!" Страстно- протяжная мелодия баюкала меня заморским очарованием небывалого ощущения душевного единства и слитности с любимым.
Года два тому назад я случайно наткнулась на телевизионную рекламу концертов к новогодним и рождественским праздникам и неожиданно услышала нечто, напоминающее "Голубку". Молодящаяся кривляка терзала дорогую мне песню своей манерой исполнения и сильно расстроила меня таким надругательством над гимном моей молодости. Страх стать свидетельницей публичной казни бесценной для меня мелодии держал в узде. В течение всей новогодней недели я не слушала ни одного концерта, переключая телевизор на другую программу.
