Несмотря на то, что большевики провозглашали своей целью нивелировку всех наций, по выражению историка И. Коринкевича, «их роль в разведении и насаждении разных национализмов хорошо известна»[115]. В 1920-е гг. эта деятельность получила свое выражение в политике так называемой «коренизации». В чем она заключалась? Прежде всего, в подготовке преданных идеям коммунизма национальных кадров, и во внедрении языка того или иного народа во все сферы общественной и культурной жизни данной национальной республики. В кратчайшие сроки и в принудительном порядке белорусский язык был введен во всех партийных и советских учреждениях, и даже в армейских частях, расквартированных на территории республики. И советские историки, и даже националисты признают, что в Белоруссии не хватало грамотных кадров, которые бы говорили на белорусском языке. Почти вся белорусская интеллигенция того времени говорила по-русски и не желала переходить на белорусский язык. И недостаток специалистов по белорусскому языку был восполнен оттуда, откуда меньше всего этого было можно ожидать. После объявления амнистии и провозглашения политики «белорусизации» в БССР вернулись многие бывшие деятели БНР, которые почти сразу же включились в проведение этой политики. Так, созданная после окончания гражданской войны Белорусская Академия Наук практически полностью попала в их руки. Именно эти деятели определили советский вариант истории Белоруссии, основной тенденцией которого явилось выпячивание и подчеркивание самых незначительных проявлений сепаратизма в дореволюционное время. В несколько измененном виде этот вариант просуществовал до 1991 г., и, по сути, даже сейчас является базой для всех дальнейших научных (и ненаучных) изысканий в области истории Белоруссии[116].
В конце 1920-х гг., после свертывания НЭПа и всех сопутствующих ей экспериментов в политической и духовной сферах, пришел конец и «коренизации». Большинство вернувшихся белорусских националистов и выращенная ими новая белорусская интеллигенция разделили трагическую участь интеллигенции других народов СССР. Однако посеянные ими зерна белорусской национальной идеи и сепаратизма все-таки дали свои всходы. И произошло это в период Второй мировой войны[117].
Если политика коммунистов в решении белорусского вопроса была поначалу лояльной по отношению к националистам, то в Польше все было наоборот. Официальная Варшава не считала белорусов каким-то отдельным народом, а только национальным меньшинством, которое необходимо ассимилировать. Такая же политика проводилась и по отношению к западным украинцам, результатом чего стало усиление Организации украинских националистов (ОУН). В результате, вся история Западной Белоруссии 1920-х – 30-х гг. была наполнена борьбой за свое национальное выживание. Не удивительно, что многие из них с надеждой смотрели на СССР, где, как им казалось, белорусская нация активно развивается и строит свое национальное государство в виде БССР
