– А по‑моему, очень миленькая собачка, – не рискуя, впрочем, приближаться к четвероногому охраннику, возразила Милорада.
Так началась новая жизнь бойца Полено.
– А у него нет… м‑м‑м… другой клички? – поинтересовалась Милорада.
– Что ж он, мля, бандит, чтобы кличку иметь? – оскорбился Полено.
– Такая симпатичная собака. Мне неудобно ее звать Уродом, – оправдалась фея.
Полено почесал пятерней в затылке и выдал:
– Зови по‑другому. Ему по фигу.
Урод согласно гавкнул. Милорада ему нравилась. При ней всегда была вкусная еда, а ошейник, нацепленный силком на его тощую шею, совершенно изгнал надоедливых блох. Милорада рассеянно почесала пса за ухом.
– Я буду звать тебя Зверем, – решила она.
– По прозвищу «Зверь», – хохотнул Полено, но под укоризненным взглядом феи немедленно смешался.
Первый раз в жизни боец не знал, как следует себя вести. До этого его женщинами были или понятные до кишок Красные Шапки, или падкие до цацек человские бабы. С Красными Шапочками следовало делиться добытой выпивкой и рассказывать похабные анекдоты. После этого они делались мягкими и начинали называть бойца Полешком. Человским же красоткам хватало пары дешевых побрякушек. Милорада же представлялась Полену существом загадочным. Над анекдотами она не смеялась, от виски – даже очень хорошего – воротила нос, а цацки окидывала задумчивым взглядом и говорила, что они не подходят ей по стилю. И упорно не желала давать, хотя в историях, которые он не раз слышал от приятелей, все было гораздо проще и доступнее.
* * *
– Приперся, ка‑а‑азёл? – растягивая слова поинтересовался Малява, стоящий на воротах как бы в охране.
– А чё? – осторожно спросил Полено. – Бить будут?
– А то, – солидно подтвердил Малява.
– Хреново, мля, – расстроился Полено.
Мордобитие его ничуть не устраивало. И все же пришлось идти – просить совета следовало у кого‑то из более опытных собратьев.
– Ждать, Урод, – бросил он.
Малява набычился.
– Да я не тебе, – отмахнулся Полено.
– А, ну ладно, – успокоился Малява и обратно приступил к несению своей службы: обозрел окрестности цепким взглядом и приложился к бутылке, дабы цепкость не угасала.
– Коробка! – позвал он, едва переступив порог «Средства от перхоти».
За время его отсутствия здесь ровно ничего не изменилось. Кто‑то гордо писал в окно. Кто‑то сосредоточенно бил лицо завалившемуся под стол противнику. Двое Дуричей на спор били пустые бутылки о собственные головы. По трактиру разливался соблазнительный аромат рома: наверное, кто‑то по глупости раскокал форму, расплескав содержание по полу. И верно – юный Гнилич нервно рыдал в углу над «розочкой». Оглядев все это орлиным взором, Полено повторил свой призыв.
