Уселась, в скорбь свою погружена.
Подумав, молвила: «Послушай слово.
Ужели нет нам выхода иного?
Казной пожертвуй, чтоб себе помочь.
Пойми, чревата горем эта ночь,
Но день придет, спадет покров тумана,
И мир сверкнет, как перстень Бадахшана».
А царь: «Не склонен я к таким речам,
Старинных сказок не болтай мужам!
За жизнь борись, когда ее ты ценишь,
Не то кровавый саван ты наденешь».
«О царь,— Синдухт заговорила вновь,—
Мою, быть может, не прольешь ты кровь.
Мне к Саму бы пойти, извлечь из ножен
Меч разума: он более надежен.
О жизни я заботиться должна,
С тебя же только спросится казна».
Царь молвил: «Ключ получишь без препятствий;
Жалеть не стану о своем богатстве.
Бери престол, венец, рабов, коней,
В дорогу отправляйся поскорей,—
А вдруг наш город шах не ввергнет в пламя,
Погасший свет опять взойдет над нами!»
Услышал именитый от жены:
«Ты жизни хочешь? Не жалей казны!»
Надела бархат и парчу царица.
Блеск жемчугов и яхонтов струится!
Взяла, чтоб одарить богатыря,
Динаров тридцать тысяч у царя;
И десять скакунов, одетых в злато;
И десять — разукрашенных богато;
И шестьдесят блиставших красотой
Рабынь: у всех по чаше золотой.
Венец в алмазах, в славе царской власти;
И множество серег, цепей, запястий;
В рубинах, в жемчугах — престол царя,
А золото престола, как заря.
Он в целых двадцать пядей шириною,
Он всаднику подобен вышиною;
Немало всяких тканей и ковров
Навьючили на четырех слонов.
Затем вскочила на коня царица:
Могла с отважным витязем сравниться!
Торжественно приехала в Забул.
Когда ее заметил караул,—
Немедленно, себя не называя,
Велела доложить владыке края,
Богатырю, чьи славятся дела,
Чтоб принял он кабульского посла.
Так доложил завесы охранитель, —
Впустить посланца приказал воитель.
Синдухт сошла с коня, пошла вперед,
И величавым был ее приход.
Пред полководцем прах облобызала,
С достоинством хвалу ему сказала.
Тянулся караван — за рядом ряд —
На два фарсанга от дворцовых врат.
Свои дары преподнесла царица,—
У Сама стала голова кружиться,
Он голову, как пьяный, опустил,
Руками он колени обхватил.
«Не счесть богатств!—он думал, пораженный,—
Ужель теперь послами стали жены!
Богатство это от нее приняв,
Обижу я властителя держав,
А крикну ей: «Даров не надо сыну»,—
Заль, как Симург, умчится на вершину!»
Подняв главу, сказал: «Рабы, слоны,
И кони, и сокровища казны
Пусть будут достоянием Дастана —
От имени луны Кабулистана!»
>{17}Свалилась тяжесть у царицы с плеч,
Пред ликом Сама к ней вернулась речь.
С ней было три кумира, три рабыни,—
