Свой меч занес: тебя убить решил.
Скрывала я тебя, спасти желая.
О, сколько дней тяжелых провела я!
Отец твой, витязь, взысканный судьбой,
Из-за тебя пожертвовал собой:
Две выросли змеи из плеч убийцы.
Стонал Иран под властью кровопийцы.
Чтоб ублажить двух ненасытных змей,
Мозг твоего отца пожрал злодей.
Тогда бежала я в леса глухие,
Не проникали в них глаза людские,
А там, являя красок пестроту,
Жила корова, как весна в цвету,
И на траве, как царь, спокойный, строгий,
Пред нею страж сидел, скрестивши ноги.
Тебя тому я стражу отдала,
Он пестовал тебя, хранил от зла.
Вскормленный молоком коровы чудной,
Ты, словно барс, окреп в глуши безлюдной,
Но про корову и прекрасный луг
Дошел внезапно до Заххака слух.
Тогда я унесла тебя из леса,
Покинув дом, бежала я от беса.
И стража он убил и Бирмаю —
Ту кроткую кормилицу твою.
Он в яму превратил твою обитель,
И пыль дворца взвил к небесам властитель».
У Фаридуна гнев блеснул в очах,
Пришел он в ярость при таких речах,
Он, материнским потрясен рассказом,
Наполнил болью — сердце, местью — разум.
Сказал он: «Львенок превратится в льва,
Лишь силы испытав свои сперва.
Доколе нам страдать под властью мрака?
Теперь я меч обрушу на Заххака.
Идя путем пречистого творца,
Столбом взметну я пыль его дворца!»
Сказала мать: «Нет разума в решенье —
Вступить со всей вселенною в сраженье.
Принадлежит Заххаку мир земной,
Он кликнет клич — войска пойдут войной:
Из каждой части света в бой суровый
Сто тысяч смелых двинуться готовы.
Желая мести, ты не должен впредь
На мир глазами юности смотреть:
Хмель юности вкушая, к людям выйдешь,
Но в мире одного себя увидишь.
Ты во хмелю свои развеешь дни,—
Мой сын, да будут счастливы они».
