Ни у кого из взрослых нет сил ни улыбнуться, ни заставить их замолчать.
Шеф (шепчет в тишине, мрачно). Я всегда говорил, что бордель может породить только бордель.
Кривой. Шеф, остается одно – диалог. В самолетах иногда так делают.
Шеф (выходит вперед). Я буду с ним говорить!
Кривой (кричит ему). В непростреливаемый угол, шеф! Он психованный. Вдруг он не очень верит в свою Мадонну.
Арчибальд (испуганно). Папочка, прежде всего будьте подипломатичней. Употребляйте только перифразы…
Шеф (с осторожностью приближается к двери и неожиданно рявкает.) Грацциано! Не валяйте дурака!
Затемнение.
Когда освещается сцена, должно быть видно, что прошло немало времени. Все, растрепанные, полуобезумевшие, сидят в креслах. Кто-то спит. Девочки лежат в обнимку на диванных подушках, положенных прямо на пол. Мария в кухонном переднике, положив руки на колени, неподвижно сидит в стороне на стуле. Вид у всех отчаявшийся. Тишина. Потом кто-то шепчет.
Кто-то (неизвестно кто). Который час?
Мелюзина. Прошло больше двух часов.
Кривой. Может, в слуховое окно попробовать вылезти?
Артур. А ты не слыхал, как щелкнул затвор, когда я сделал вид, что собираюсь его приоткрыть? Он держит под контролем всю анфиладу.
Люси. А через окно на первом этаже? На северную сторону. Связать простыни.
Артур (смеется). Что, есть доброволец? Что до меня, то я из-за этой идиотской истории подыхать не намерен.
Вдалеке слышен крик павлина. Пауза.
Дюплесси-Морле (подскакивает). Что это? Он?
Артур (спокойно). Нет. Это моя мать.
Шеф (гак же спокойно). Ошибаешься. На этот раз павлин.
Арчибальд (стонет). Нужно с ним еще поговорить!
Шеф (устало). Ему уже все сказали.
Дюплесси-Морле (неожиданно). Во всяком случае, считаю недопустимым, что Мелюзина и я, не имеющие никакого отношения к этой истории, задержаны здесь с угрозой для жизни. Хулиганы сводят счеты, но мы-то здесь при чем? Человек моего положения! Это скандал! Мы абсолютные нейтралы! Это как если бы во время войны задержали швейцарцев.
Шеф (устало). Ну, так обратитесь к своему консулу.
Мелюзина (пожимает плечами). Ты неостроумен, душенька.
Шеф (неожиданно, с досадой). Твой муж тоже. Он мне надоел… Плевал я на его деньги. Я на них всегда плевал. Уж больно летучая материя. И считаю неуместным ссылаться на них с такой настойчивостью в момент железнодорожной катастрофы. История, конечно, как говорит Артур, идиотская, но зато у нас здесь сейчас равенство. Настоящее.
Дюплесси-Морле
