Бог мой, супружеская жизнь не стоит на месте! Ты рассуждаешь как какая-нибудь портниха! Портниха в климаксе. Все эволюционирует! Мир – это непрекращающаяся эволюция! Я выпиваю этот стакан виски, и вот я уже не тот человек, который его налил, думая, что испытывает жажду. Вчера я слишком много выпил, и виски вызывает во мне отвращение. Отвращение.
(Опустошает стакан.) И тем не менее через полчаса я опять возжажду.
Люси (холодно). Я в этом уверена. Эволюционирует все. Только не твоя ненасытность.
Арчибальд (вздыхает). В мире столько голодающих!.. Я испытываю чувство голода и за индусов и за бенгальцев! Знаю, что пользы от этого никакой, но при мысли, что эти люди подыхают с голоду, у меня начинается приступ булимии. Это сильнее меня. Я – это они. Ты понимаешь? Я ем, но все впустую. В нашем прогнившем западном обществе я вою от голода. Я голодаю за весь третий мир. А все моя повышенная чувствительность.
Люси (холодно обрывает его). Нет. Это не для меня.
Арчибальд. Что не для тебя?
Люси. Твой номер. Вот уже двенадцать лет как твоя не знающая границ чувствительность на моих глазах выходит из всех границ. Какая-то бочка Данаид. Только наоборот. А внутри ничего, кроме твоего «я». Ты и впрямь не меняешься. Приклеился к своему ничтожному «я», как грудной младенец к собственным запачканным пеленкам.
Арчибальд (холодно смотрит на нее, важно). Знаешь, что я тебе скажу, радость моя? Ты просто-напросто становишься фашисткой. Ты явно меняешься. (Непринужденно.) Может быть, ты взяла себе любовника из правых?
Люси (внезапно, жестко). Слушай, почему бы нам не развестись?
Арчибальд. Зачем разводиться? В этом смысла не больше, чем в женитьбе… Постель – это еще не весь дом! Есть стол – в столовой. Есть кресла – в гостиной. Иногда у нас с тобой бывали очень интересные разговоры.
Люси. Ты имеешь в виду собственные монологи? Когда-то у тебя был идеальный собеседник. Я слушала тебя разинув рот. Ты не заметил, что теперь декламируешь в пустоте? (Неожиданно, жестко.) Штерман зовет меня к себе. Думаю, как поступить.
Арчибальд (подскакивает). Этот еврейчик? Этот никчемный левачок? Этот вшивый? Этот болтун?
Люси. Он. Его по крайней мере избивали в полицейском участке.
Арчибальд (смеется). Рассказывай! Провел три дня в полицейском участке. Тоже мне – Верден! Дерьмо! Дерьмо, моя милочка! Пожалуйста, имей любовников. Мы современные люди. Жизнь есть жизнь. Но все-таки будь поразборчивей. Не делай меня смешным! Дерьмо! Полукровка! Разобрать-то невозможно, что он говорит! Немецкий еврей!
