— Я не вру, — устало говорит девушка, словно просканировав мои мысли. — Герцогиня де Шале — это я. Пароли не дам. Впрочем, вам они не помогут, у меня стоит дактилоскоп, без отпечатков пальцев войти невозможно.
— Сколько же ты в игре, девочка? — говорю я сочувственно. И удивлённо ловлю себя на том, что сочувствие — искреннее.
— Девять лет. В последние годы — ежедневно, едва не ежечасно. Вы должны это понимать, такой аккаунт. В него вложено всё. Всё, что у меня есть. И было.
Я понимаю. Не в деталях, конечно, как она, но понимаю. Чудовищная, сумасшедшая власть. Над тысячами несчастных. Да какое там, над десятками тысяч. Постоянное напряжение. Интриги, комплоты, предательства, войны. Виртуальные. Миллионам людей заменившие реал.
— Вы поможете мне?
— Да, — говорю я твёрдо, — помогу. Я должен сейчас уехать. Через три часа вернусь, максимум через четыре. На своей машине, сейчас я на служебной. Готовься, я заберу тебя. Ты можешь мне доверять.
— Кстати, почему? — спрашивает она медленно и как-то очень серьёзно. — На каком основании я должна довериться вам?
— Ты ничего мне не должна, — я достаю из бумажника фотографию. — Так же, как я ничего тебе не должен. На, взгляни. Её звали Верой, на фотке ей двадцать три. В этом возрасте её не стало. Пять лет назад. Её сожрала Чума, так же, как и многих.
— Ваша девушка?
— Невеста. Мы знали друг друга с пелёнок. Должны были пожениться. Она не дожила до свадьбы неделю. Тебе придётся мне поверить. Для меня Чума значит не меньше, чем для тебя. Только интерес у меня другой. Я помогу тебе сохранить аккаунт. Потом ты поможешь мне. И — я тебя не сдам. Захочешь, останешься в игре.
На обратном пути я сажусь за руль, Андрюхин расслабляется на пассажирском сидении.
— У меня по нулям, — лениво говорит он. — Этот, как его, Мыкрты, Тыкырмы, считай, покойник. Последняя стадия, хуже, чем у старухи. А как у тебя?
— Девушка, возможно, пойдёт на сотрудничество. Сейчас доложу о ней шефу, — осторожно говорю я. — Если получу санкции, будем её раскручивать.
— Тухлый номер, — авторитетно заявляет Андрюхин. — Таких, как она, я видывал — тягач с прицепом. Типичная истеричка и стерва.
Не знаю почему, но эта фраза отбивает у меня охоту продолжать разговор.
Вот что мне не нравится в Андрюхине — так это его категоричность. В остальном он — отличный парень, прекрасный друг и надёжный соратник. Его можно поднять среди ночи и попросить о помощи — ни за что не откажет, в лепёшку расшибётся, но сделает. Не говоря уже о таких мелочах, как перехватить до зарплаты, — у нас половина группы Андрюхину должна, со сроком отдачи до «когда будут». Работает он как вол, а скорее, как стадо волов, и Чуму ненавидит так, как мы все вместе взятые. Я дружу с ним с первого курса юридического, и в «Антивирт» меня привёл он. Вернее, затащил чуть ли не силой, фактически, вырвал из лап Чумы, когда после Вериной смерти я стал стремительно в неё погружаться. Рекомендацию мне тоже дал он, и он же упросил шефа принять на апробацию.
