Так вот, Нина Николаевна, сама заслуженный и опытный педагог, не переставала восхищаться уроками Новоселовой, на которых ей по долгу службы приходилось бывать. Дает, к примеру, Вера Сергеевна несколько уроков подряд на одну тему в параллельных классах, и каждый из них не похож на предыдущий. Как артист чувствует зал, чувствовала Новоселова настроение класса, уровень его подготовки, сразу определяла, что надо сделать, чтобы заинтересовать ребят, «взять» в руки, провести урок с максимальной пользой. Менялось выражение лица, менялся тембр голоса, менялось все ее состояние и, если в одном классе она чуть ли не все сорок пять минут читала стихи, то в другом проводила строгую, почти университетскую лекцию.
А сколько внимания уделяла Вера Сергеевна проверке письменных работ, считая это очень важной, индивидуальной и даже в какой-то степени интимной формой общения педагога со своими подопечными. Она не просто выискивала ошибки и выясняла степень знаний. Она делала пометки на полях, уточняя смысл, заменяя в сочинениях негодные, неточные слова и фразы более уместными. Вера Сергеевна правила сочинения, как редактор правит рукопись, объясняя ученику, чем вызвано то или иное замечание.
«Помню, что Зоя особенно увлекалась трагическими биографиями Шевченко и Чернышевского», — вспоминала Вера Сергеевна.
Действительно, Чернышевским Зоя увлеклась, и не без содействия Веры Сергеевны, которая поддерживала ее интерес к этому замечательному революционеру, давала необходимую литературу. Зоя прочитала почти все, что можно было найти о Николае Гавриловиче, восхищаясь его мужеством во время гражданской казни, его стойкостью на каторге и в ссылке, которые отняли у него двадцать лет. Читала запоем все, что было написано Чернышевским или о Чернышевском. Шура забеспокоился почти всерьез:
— Знаешь, мама, она вчера как пришла из школы, так и утонула в книжке. Читает — и ничего не видит и не слышит. По-моему, она скоро начнет спать на гвоздях, как Рахметов.
Шутил, конечно, братишка, сам испытывавший глубокое уважение к стойкому революционеру. Не случайно же сделал он рисунок к сочинению Зои: воспроизвел тушью домик, в котором жил в ссылке Чернышевский. Хорошо передал окружающую пустоту, холод одиночества. И пообещал сестре: «Когда-нибудь обязательно напишу большую картину. Она будет называться: «Гражданская казнь Чернышевского».
К вступлению в комсомол Зоя готовилась очень серьезно и обстоятельно, как и вообще делала все, за что бралась. Внимательно прочитала «Манифест Коммунистической партии». Изучила речь Владимира Ильича Ленина на III съезде комсомола: некоторые абзацы помнила наизусть. Ну и конечно — основополагающие комсомольские документы, в том числе материалы X съезда ВЛКСМ, который состоялся в апреле 1936 года. Выписывала в свою тетрадь некоторые мысли, некоторые фразы. И даже по одним только этим выпискам можно судить, что интересовало, что тревожило тогда Зою.
