Может, сумела Зоя увидеть все это, и не исказилось чело ее гримасой боли, и ушла она со строгим спокойным лицом!
Так, трагической осенью сорок первого года, начиналась победная весна сорок пятого.
Борис Крайнов ждал трое суток, надеясь, что кто-нибудь из разведчиков возвратится в лагерь. Не осталось никаких продуктов. Последние сухари и крошки шоколада отдали Проворову, чтобы скорее окреп после болезни. Остальным — несколько мороженых картофелин в день: их удалось выкопать на неубранном огороде под носом у немцев.
Не пришла Зоя. Не возвратились Клава Милорадова и Лида Булгина. Не давала знать о себе Волошина.
Пора было уходить.
В лагере оставили на всякий случай котелок, сухие дрова для костра. В сумерках Борис построил людей, объяснил задачу. Изменив всегдашнему правилу, командир поставил на этот раз направляющим Павла Проворова. Он хорошо знал дорогу. А главное, темп в пути должен был задавать самый слабый. Борис же мог оказать помощь тому, кто начнет отставать, вот и пошел последним.
Короткая цепочка — шесть человек — углубилась в ночной лес.
Саперы 32-й дивизии Павлов и Карганов из числа тех, кто две недели назад переправлял через фронт отряд разведчиков, получили в самом конце ноября особое задание. Они дежурили возле электрофугасов, заложенных на шоссе Наро-Фоминск — Кубинка, на подступах к деревне Акулово, близ южного края обширной акуловской поляны. Приказано было сидеть, ждать. Появятся фашистские танки и машины — пропустить разведку и взорвать малый трехсоткилограммовый заряд. На шоссе возникнет пробка, вот тут-то и дать ток на главный, в полтонны, фугас.
Но, может, фашисты и не появятся, не прорвутся через передний край. Однако командир особо предупредил: никакие «может» не в счет. Следить за дорогой круглые сутки, чтобы не прозевать врага. Один отдыхает, другой смотрит. На третий день сквозь дальние выстрелы и разрывы стало слышно: гудит что-то в лесу. Все ближе и громче.
— Смотри! — толкнул Карганова приятель. — Идут!
Шесть черных танков осторожно выползли из-за поворота. Двигались медленно, будто прощупывали гусеницами дорогу. Люк головной машины был откинут. Офицер, высунувшись до пояса, разглядывал окрестности в большой бинокль.
Гул моторов усиливался. Из леса появилась голова колонны. Густо, с малыми интервалами, шли по шоссе танки, бронетранспортеры, грузовики с пехотой. Такая силища катилась на Акулово — не удержать!
Павлов сбросил рукавицы, по-плотницки плюнул на ладони, осторожно включил в аппарат провода малого фугаса. Побледневший Карганов вертел головой и кивал — торопил товарища: давай, мол, давай!
