Самым большим спросом пользовались, однако, изящные револьверы с рукояткой из слоновой кости, эдакое простенькое оружие женской самообороны. В них входило по шесть патронов, пули были настоящие, и во дворе палили без разбора, а потом можно было пойти к лавочнику за новыми пулями. Но эти он уже продавал дороже… Откуда у кого на это были деньги, оставалось загадкой. Кто-то вытаскивал семейное наследство из прямой кишки, где оно до того хранилось лет по двадцать, а кто-то — из ушей.
Была, к примеру, такая дамочка в женском отделении, которая его просто родила. А кто-то удалил себе барабанные перепонки еще до отсидки и держал там бриллианты. Оглох, правда, но игра стоила свеч!
А новые сокровища тащили друг у друга кто как мог. Директор даже организовал особую жандармерию по охране ценностей и имущества — наверное, это лавочник регулярно отстегивал им немалый процент от прибыли. В результате гораздо больший размах, чем прежде, приняло всяческое насилие; больше стало грабежей и убийств. Зэков успокаивали — дескать, в свободном мире дела обстоят точно так же. Жертвы зарывали в землю, а так как тюремное кладбище уже заполнилось, то — на кладбище снаружи. И это был совершенно законный способ попасть в свободный мир.
Другим способом был побег. Пробивали взрывом туннель — благо уже было чем взрывать, — да так, чтобы можно было попасть за прозрачную стену. Кого-то могли сцапать, а кое-кто и выбирался. Тех, кого хватали, сажали в деревянную будку во дворе тюрьмы. Там его держали на цепи, чтобы он не мог участвовать в распределении тюремных благ.
Были и такие, кто на каждую прогулку брал с собой заряженный миномет и только дожидался благоприятного момента, чтобы, перестреляв всех к свиньям собачьим, удрать на волю. Правда, такой случай все никак не представлялся. Оружие никто никогда не изымал, и поэтому все думали, что лавочник договорился с дирекцией, а та — с поставщиками из внешнего мира.
Появилась новая тюремная стенгазета, и некоторых зэков объявили журналистами. Одновременно с этим начался конкурс на звание Самого Надежного Зэка, победителям могли сократить рабочее время и обещали на треть скостить срок. Последнее, правда, вовсе не означало, что их отпускали на волю, но зато они получали диплом и начиная с этого момента могли с гордостью его показывать. Те, кто становился СНЗковцами, имели право раз в месяц принимать участие в утренних оперативках у директора и даже могли там выступать.
