Пока Леонард готовил корабль к взлету, библиотекарь помогал Ринсвинду сворачивать крыло по его борту.
— Да, понимаю, у нас есть крылья и все такое прочее, — пожаловался Ринсвинд. — Я просто не привык находиться в ситуации, в которой все направления указывают только вниз.
— У-ук.
— И что я ему скажу? «Пожалуйста, не взрывай наш мир»? На мой взгляд, очень даже весомый аргумент. Лично я бы прислушался. И вообще, я всегда старался держаться от богов подальше. Для них мы не более чем игрушки, понимаешь?
«И они даже представления не имеют, как легко отрываются эти руки и ноги», — добавил он про себя.
— У-ук?
— Прошу прощения? Что, правда?
— У-ук.
— Существует… обезьяний бог?
— У-ук?
— Нет, нет, все в порядке. Но он ведь не из наших, не из местных?
— И-ик.
— Ах на Противовесном континенте… Ну, там во много что верят. — Он посмотрел в иллюминатор и поежился. — Там, внизу.
Собачка храповика со щелчком встала на место.
— Большое спасибо, господа! — сказал Леонард. — А теперь, будьте добры, займите места в креслах…
Сильный взрыв потряс корабль и сбил Ринсвинда с ног.
— Как интересно, судя по всему, один из драконов воспламенился раньше вре…
— Узрите же! — воскликнул Коэн, приняв высокопарную позу.
Серебряная Орда заозиралась.
— Чего узревать-то? — наконец спросил Злобный Гарри.
— Сё цитадель богов! — вскричал Коэн, снова принимая высокопарную позу.
— Да видим мы, видим, — сказал Калеб. — А у тебя что, спина болит?
— Запиши, — велел Коэн менестрелю. — «И изрек Коэн: „Узрите же!“» Остальное записывать не обязательно.
— А не мог бы ты сказать…
— Изречь!
— Прости. А не мог бы ты изречь: «Сё храм богов»? — попросил менестрель. — Так будет проще подобрать рифму.
— Ха, это напомнило мне один случай, — хмыкнул Маздам. — Хэмиш, помнишь Леофрика Законнорожденного, который нанял нас, когда завоевывал Фиглифьорд?
— Агась, как же не помнить-то…
— Мы сражались целых пять дней, — продолжал Маздам. — А все потому, что герцогиня ткала гобелен, который должен был запечатлеть это событие. Снова и снова мы вынуждены были повторять схватки и замирать во всяких неестественных позах, пока она меняла иголки. Лично я всегда говорил: средствам массовой информации не место на поле боя.
— Агась, ты тогда кой-чиво дамочкам показал, — захихикал Хэмиш. — Видел я этот гобелен в Розантском замке! Ставлю свою бороду, енто был ты!
— Может, сменим тему, а? — предложила Вена.
— Вечная проблема, — покачал головой Коэн. — Мало просто совершить что-то. Нужно, чтобы тебя запомнили.
