Во многих случаях ответом сената стало столь ревностное исполнение этого закона, что он стал восприниматься как невыносимый. Сам сенат подвергался давлению общественного мнения, он не мог ни отказать Тиберию в требуемой им власти, ни остановить исполнение закона, однако он мог исполнять его слишком рьяно, так что его все возненавидели. К этому относится и случай с поэтом Клуторием Приском, который получил похвалы за создание поэмы на смерть Германика, а прослышав, что Друз болен, написал посмертную поэму и о нем. Друз поправился, а поэта обвинили в косвенной измене. Хуже то, что его казнили… Когда это случилось, Тиберий отсутствовал. Узнав об этом, он сразу же внес предложение, чтобы ни одна казнь не была осуществлена без предусмотренного законом промежутка времени, когда приговор может быть оспорен и пересмотрен.
История несправедливо обошлась с сенатом. То, что впоследствии расценивали как угодничество, на деле было сарказмом.
Как только закон об оскорблении величества стал применяться на практике, донос превратился в средство политической расправы.
Система доносительства не возникла в одночасье, она росла постепенно. Сам Август был невольным инициатором создания системы профессионального доносительства. Первоначально доносчики были просто агентами, собиравшими сведения о долгах перед казной и сообщавшими об этом соответствующим властям. Название в конце концов закрепилось за всеми, кто поставлял в суды информацию о деяниях, за которые выносилось наказание. Август, с большими трудностями проводя в жизнь закон о браке и разводе, предлагал выдавать денежное вознаграждение за сведения, представленные в суд. Поскольку не существовало системы общественных обвинителей, частная инициатива была единственным доступным средством. В результате этого доносительство превратилось в признанную обществом профессию, а доносчик был профессиональным частным детективом, имевшим комиссионные в случае успешного для обвинения решения суда.
Мы можем иметь собственное мнение относительно желательности такого порядка. Большинство подобных систем весьма сомнительны. Но есть доводы в защиту доносительства, трудно придумать иной работающий метод, учитывая время, место и обстоятельства, более того, те, кто намеренно нарушают закон, в любом случае рискуют и не должны уж очень жаловаться, если их поймали. Однако нам следует непременно иметь в виду, что, к каким бы ужасным последствиям этот закон потом ни привел, в нем не было заложено дурных намерений. Он был основан на вполне понятных принципах и являлся легитимным.
