— Мы вас прикроем.
— Сомневаюсь. Не тот уровень. Генерал Шепетов не пойдет на сговор с вами. Его уже пытались купить, и не раз.
— Не ваша забота, — отрезал Шаркер. — Или организовать безопасный коридор для прохождения наемников и предоставить проводников уже выше сил генерала Званцева?
— Да с вашим рейдом проблем не будет. Организую. — Званцев вдруг понял, что действительно организует — слишком глубоко он заглотил наживку, брошенную однажды международным техносиндикатом. — А что дальше? Ведь полный беспредел наступит! Вы собираетесь разрушить баланс сил, складывавшийся годами…
— Генерал, вспомните древнюю мудрость: после нас — хоть потоп. Кто виноват во всем? Сектанты, фанатики. А вы тут при чем? Обеспечьте секретность, не дайте Шепетову узнать правду, и все будет нормально. Смута как начнется, так и пройдет. С Ковчегом мы тоже разберемся. Сделаете все на должном профессиональном уровне — останетесь при деньгах и в шоколаде.
Званцев некоторое время напряженно размышлял, но затем все же был вынужден кивнуть.
У дерьма и шоколада одинаковый цвет, — внезапно подумалось ему.
* * *
Дарлинг слышала все от первого до последнего слова.
В первый момент рассудок помутился, в сознании билось лишь одно слово: предательство…
Предали все. Начиная от командования армейской группировки, заканчивая командором Ордена.
Последняя мысль далась особенно тяжело, именно она ударила, словно энергетическая плеть, на миг погрузив душу и разум в сумерки.
Хантер. Он торговал людьми, сталкерами, послушниками Ордена!… Сколько лет он грел на своей груди гадюку, которая теперь собиралась его ужалить?
Предательство…
Первым порывом Титановой Лозы стало неистовое желание вырезать паучье гнездо, свитое на Бетонном острове, выжечь тут все, не оставив никого в живых.
Горе и гнев, такие живые и сильные, едва не подтолкнули ее к безумному поступку.
Нет… — Ее кулаки медленно разжались. Если расправиться со Званцевым, вырезать наймитов синдиката, Орден падет. Шаркер — лишь пешка, а его хозяева далеко, до них сейчас не дотянуться ни рукой, ни пулей, они переживут потерю эмиссара и придумают что-то новое, еще более худшее. «Сейчас я хотя бы знаю их планы и могу уберечь Орден от уничтожения», — твердила себе Дарлинг, стараясь унять требующую немедленного мщения боль, вернуть утраченный самоконтроль. Но ощущение глобального предательства не позволяло вздохнуть, и она, не выдержав, беззвучно разрыдалась.
Боль не исчезла. Саднящее чувство тревоги не покинуло душу, оно лишь затаилось где-то в груди, но рука Титановой Лозы уже соскользнула с наборной рукояти ножа, которую она стиснула в побелевших пальцах, когда горький удушливый ком подступил к горлу.
