Юношеская влюбленность не превратилась в любовь, хотя могла, наверное. Но Лика выбрала Люка, и Шут отошел в сторону, уступая дорогу лучшему другу и искренне желая счастья обоим.
Короткий звонок. Всего несколько фраз:
— Шут, привет. Я в беде. Помоги.
И вот он летит сломя голову через полстраны, чтобы забрать её из придорожного трактира. Её и в то же время совсем другую, чужую, незнакомую ему Лику.
Сидоров отошел от окна, затушил окурок и вернулся в комнату, где разметавшись во сне, спала осунувшаяся, тонкая и прозрачная, словно её держали в темном, недоступном солнцу месте и морили голодом, женщина, в которой едва проглядывалась прежняя Анжелика. Та, за которою он, не раздумывая, мог отдать жизнь, как и за любого другого из их четверки.
Дядя Слава тогда, в их последний учебный год, пригласил ребят в свою сторожку, попрощаться. Он сказал:
— Вот вы и выросли, ребята. Я горд, что познакомился с вами. Вы хорошие люди, только не забудьте одну вещь, — тут он замолчал и как будто погрузился в свои мысли.
Дядя Слава сидел на деревянной, сколоченной своими руками табуретке, а они присели рядком на его старый диванчик и ждали, что он скажет.
Но тот молчал и тут Конан, который вытянулся почти на голову выше Шута и Люка и своей белобрысой макушкой все время стукался, когда входил в дверь сторожки. Вспоминал он о том, что нужно нагнуться, уже после очередного соприкосновения головы с низким проемом двери. И в этот раз, потирая ушибленное место, осмелился спросить:
— Дядь Слав, какую вещь?
— Ах, да…, - очнулся тот, упираясь рукой в колено, привстал и прошел до кривого старенького буфета. Пошарил рукой наверху и что-то достал, довольно крякнул и, прихрамывая (одна нога у него была изувечена), вернулся на место. Сторож смерил ребят пристальным взглядом, от которого Шуту захотелось поежиться, и вместо шутки в голову пришла только одна мысль: "Это не к добру". Но вслух он её так и не произнес, ни в тот день, ни после.
— У меня для вас, ребята, есть подарок. Лешка, помнишь, ты нашел как-то оловянного солдатика со сломанной ногой, как у меня?
— Да, помню. В классе — шестом, кажется, — улыбнулся Люк, вспоминая о своем подарке.
— Да, тогда. Так вот я его переплавил и посмотрите, что у меня вышло, — сторож раскрыл свою мозолистую ладонь и ребята замерли, а потом разом выдохнули.
— Дрозд?
— Дядя Слава, это дрозд, да? — удивленно переглянувшись, спрашивали они в разнобой, разглядывая четыре одинаковые фигурки светло серой птицы, очень напоминающие им их пернатого друга.
