Надо быть совершеннейшим клиническим идиотом, чтобы рассылать такие санкции, да еще и в виде шифровки по партийным органам и органам НКВД. Ведь в таком случае утечка информации неизбежна, а огласка факта, что методы физического насилия санкционированы с самого верха, то есть самим Сталиным, привела бы к непредсказуемым последствиям, тем более в обстановке конца 30-х гг. Однако, несмотря на все сказки, Сталин не только идиотом, но даже параноиком и то не был.
8. В начале войны гитлеровцы захватили громадное количество партийных и государственных документов, в том числе и НКВД. К примеру, в целости и сохранности захватили всю документацию Смоленского обкома ВКП(б) и управления НКВД. Однако ни тогда, ни после войны, когда архив оказался у американцев, никто и никогда не тряс подобным «документиком» или чем-либо похожим на него, Ничего подобного не предъявлял даже приснопамятный Хрущев, особенно усердствовавший в «разоблачении» Сталина и репрессий, хотя он и цитировал что-то. Ведь он же откровенно побоялся показать шабашу недобитых троцкистов саму фальшивку. А ведь для него это крайне не характерно, ибо он очень обожал трясти всякими документами, якобы изобличающими других, а уж Сталина и Берия тем более. Но он этого не сделал — попросту испугался последствий показа фальшивки.
Сам же «документик» именно в документальной форме «всплыл»(«всплывает», сами знаете, что…) лишь под конец «ката-стройки» Горбачева. А в те времена пропагандистским аппаратом ЦК КПСС заведовал ярый вражина СССР и России А.Н. Яковлев. Он-то как раз и имел допуск к документам «Особой панки» Политбюро, которые с 1992 г. превратились в Архив Президента Российской Федерации. Под руководством именно А.Н. Яковлева и был дан ход этой фальшивке, которая была состряпана задолго до него, а заодно и ряду других фальшивок, которые по замыслу «архитектора катастройки» должны были издалека подтверждать якобы подлинность самой фальшивки. Так «документик» оказался при архивном номере Архива Президента РФ.
9. Этим фальшивым «документиком» преследовались следующие стратегических цели:
9.1. Одна из них состоит в том, чтобы показать, что даже после удаления Ежова с Лубянки, но с приходом Берия на Лубянке ничего якобы не изменилось. Мол, как били и пытали, так и продолжили бить и пытать, даже еще больше. Однако это такая чудовищная ложь, что даже многие зарубежные советологи и то вынуждены были признать, что именно при Берия наступил период «поразительного либерализма». Произошли разительные, причем в пользу арестованных и подследственных, а также заключенных, перемены. Сотрудники НКВД, прежде всего следователи, прекратили обращение на «ты», перейдя на более официальное, но вежливое «вы». Арестованным и заключенным вернули отнятые при Ежове привилегии — от переписки, книг и шахмат до получения денег и посылок и возможности обжаловать приговоры, находясь уже в заключении. Резко было улучшено медико-санитарное обслуживание заключенных, их питание. Даже по тем редким высказываниям, которые имеются в мемуарной литературе о том периоде времени, и то видно, что при Берия обращение с подследственными и арестованными было куда более гуманным и вежливым, чем при Ежове. При этом следует иметь в виду, что воспоминания на сей счет оставили в основном «невинные жертвы сталинизма», которым, как это и так понятно, не было никакой нужды писать хоть толику правды. Но тем не менее они написали и опубликовали ее.
