— Она говорит, у них дома ни копейки нет. Ведь не может так быть? Копейка-то обязательно найдется.
Презрительно сжала губы, показывая, что по-прежнему считает себя правой.
— Конечно, найдется, — поддержал ее Борька.
Окна оставались пустыми. Но подкрасться к ним можно и незаметно. Встать за занавеской…
— Копейка не считается, — иступил в спор Антон голосом совершенно безразличным, И лицо тоже сделал безразличное, отсутствующее. — Когда так говорят, имеют ввиду, что в принципе денег нет. А если поискать, то можно и три копейки найти. И даже рубль. Моя мама часто говорит: «Нет ни копейки». А в кошельке у нее я два рубля видел.
— Твоя мать имеет право так говорить, — сказала Юлька. И хотя Антону, вернее его маме было отдано предпочтение, слова эти задели. И что его потянуло влезать в чужое препирательство? Опять ему же и досталось. — А Полинкина нет. Они недавно пианино купили. Чтоб дочка их, Полиночка, играть училась.
Юлька изобразила, как Полина присаживается и музицирует, и схватилась за живот.
— Ой, не могу, кикимора эта музыке учиться будет…
Если бы Полина это услыхала, вряд ли она сумела бы сдержаться. Наверняка выглянула бы, чтоб ответить обидчице. Значит, не подслушивала, сидела в другой комнате или на кухне.
Антон не хотел Продолжении разговора. И настроение хвалиться монетой тоже пропало… Ну их… Да они всей значимости находки и не смогли бы осознать.
Отправился домой.
В коридоре стоял свежий запах табачного дыма. Антон замер, а затем пробежал к закутку. Дверь в комнату была распахнута.
Папа лежал на тахте, вытянув ноги в коричневых, измазанных грязью ботинках. Над ним стояла баба Таня.
— Надо иметь мужество, — говорила она.
— Уйди, — невнятно просил папа.
Он был здорово небрит, и к запаху табака примешивался тот самый, отвратительный, который Антон терпеть не мог. Правда, сейчас не слишком резкий.
Папа его не сразу заметил. А увидев, протянул к нему руки.
— Антон! Я соскучился по тебе.
Сел, неловко откинул волосы со лба. Глаза воспалены, пальцы беспрестанно двигались.
— Антон, пойдем, — строго сказала бабушка.
Папа будто позабыл о них. Достал папиросы, размашисто чиркнул спичкой о коробок и закурил. Дым поплыл по комнате, сизыми разводами.
— Антон! — бабушка вышла и остановилась за порогом, поторапливая его своим суровым видом.
— Ты так долго пропадал, — сказал Антон.
— Видишь ли, — папа говорил медленно, трудно, — Я сейчас очень занят. Но совсем скоро я освобожусь, и тогда мы пойдем в зоомагазин. И в кино.
