— Вот, — сказала наконец Розмари, доставая из сумки какую-то цепочку.
— Что это? — спросил ОН.
— Это должно принести тебе удачу.
Она протянула ему маленький крестик на посеребренной цепочке.
— Ты ведь крещеный? — спросила она.
— Да, — ответил Фрэнк.
— Господь поможет тебе. Вчера я молилась над твоим талисманом весь день.
— Он принесет мне удачу, — сказал Фрэнк. — Прощай!
В два прыжка он преодолел расстояние, отделяющее его от ворот тюрьмы. На тюремных часах било ровно семь, когда Уоллес ставил в журнал отметку о его возвращении.
4.
— Ты точен, как в аптеке, — сказал, приветливо улыбаясь ему, Уоллес.
Но зуммер с контрольного пункта и ярко вспыхивающая красная лампочка все же недвусмысленно напоминали Леоне, что теперь он уже находится не в кругу близких, родных и друзей. Уоллес вышел из-за стойки и тщательно обыскал заключенного Леоне.
— Ну как, — спрашивал, обыскивая его, Уоллес. — В четыре смотрел игру по ящику?
— Нет, я пропустил, — отвечал нехотя Фрэнк, поднимая руки, чтобы надзирателю было удобнее обыскивать его.
— Повернись. Фрэнк повернулся.
— Зря ты пропустил, — обхлопывал своими маленькими ладошками его голубые джинсы Уоллес. — Это была потрясающая игра.
— М-м-м... — пробурчал Леоне.
— Готов поклясться, — усмехнулся Уоллес, — что у тебя было более занимательная игра.
— Ну еще бы, — рассеянно ответил ему Леоне, лишь бы отбрехаться.
— А теперь тебе придется забыть про это, — засмеялся Уоллес, глядя на его отсутствующее выражение лица.
— Да опять проблема у меня с автомобилем. Не знаю, что с ним делать, с этим чертовым «плимутом», — попытался увести разговор в сторону Леоне, почувствовав, что Уоллес догадывается, в чем причина его печали.
— У тебя, наверное, в бензобаке вода, — сказал Уоллес. — Открой рот.
Он посмотрел, не проносит ли чего Фрэнк во рту. Шмон — есть шмон.
— Снимай свитер, — сказал, подходя к Фрэнку, сержант Уинфилд. — Я тебе чудесную рубашечку приготовил.
Фрэнк снял свитер и голубые джинсы, готовясь облачиться в арестантскую одежду, которую принес ему Уинфилд. Впрочем, не такая уж она была и арестантская, обычная одноцветная рубашка и пара брюк — хлопковые для «пребывания в помещениях и камерах», как было написано в памятке, и полушерстяные для прогулок. Куртки выдавали по желанию, в «Рэдстоуне» всегда было тепло, ведь в котельной работали сами заключенные. А верхняя одежда — полушубки — как всегда, в раздевалке.
