Старшина из роты зенитчиков.
Критериями отбора прапорщиков служили: зверский аппетит, богатырский сон и лютейшая ненависть к производительному труду. (Для себя они ничего не жалели).
Сверхсрочников принимал на службу командир полка, а уволить мог командир дивизии — на ступень выше. Прапорщика — только Главком. Вот они и засиделись — кто будет наверх подавать, что у него плохие прапорщики. Как-то командир полка Бобровский выгнал всех прапорщиков, принятых предыдущим командиром полка и набрал молодых. Спустя три месяца новое поколение ударилось в повальное блядство, многие переболели триппером. Сидит такой на совещании, грустный — грустный, пока выясняют:
— Да кто ж кого ебал, ты можешь рассказать внятно?
— Вот он с моей женой, а я к его пошёл, а потом он ушёл…
Бобровский слушал — слушал:
— Так то ж были святые люди по сравнению с вами!
В полку всё повязано. Стоит начать со Смольянова, а закончится самим Бобровским. А он Красную звезду получил, ему орден Ленина светит. Вывод один: надо пресечь доносительство о пьянстве на корню.
Прапорщиков в полку приходилось растить. Это в столицах претенденты в очередь стояли. А тут, если прапорщик умывается, бреется, писать умеет, то такого сразу заберут в финслужбу или строевую часть. Некоторые становились прапорщиками, потому что не удавалось стать офицером. Кравцов из финчасти, умнейший мужик, два раза был близок к получению офицерского звания. Первый раз — в Группе Советских Войск в Германии. Но курсы младших лейтенантов, на которых он учился, расформировали за два дня до производства. Во второй раз — в Ярославле, где он сдавал в училище экзамены экстерном. Но ему исполнилось тридцать два года и два дня. Фуражку офицерскую с него таки сняли, но петлицы с металлической окантовкой сорвать не смогли. Внутренне ощущал себя офицером, жил с майорской женой.
Более-менее порядочные прапорщики — в службе вооружений, старшины в ротах, техники. Их ещё можно терпеть, но только не смотрители. Техники склонны к питию, слабы к женскому полу. Фролов, солдат срочной службы с техническим образованием, прослужив год, был произведён в прапорщики. Но пробыл в своём звании меньше суток. Утром на разводе зачитали приказ. Помню, как сейчас, стояла мерзкая погода. День до мотовоза он потратил на получение форменной одежды и, естественно, неоднократно причастился спиртом. К вечеру он окончательно одурел от чрезмерного употребления горячительных напитков. На мотовоз его уже волокли под руки и сапоги бессильно чертили песок. Подполковник Мильков — зам по вооружению, у которого в подчинении состоял Фролов, как сглазил:
