Дневник расстрелянного | страница 42
21 февраля 1943 г.
От Грушки к Троянам вдоль дороги везде надписи: «Геть Гитлера!».
24 февраля 1943 г.
У нас в Германию проводят одновременно два набора. К первой сотне на село добавили вторую. Преимущественно зеленая молодежь, до четырнадцати лет. Ловили сегодня ночью и на рассвете.
27 февраля 1943 г.
Появился такой анекдот.
Гитлер пришел к могиле Наполеона.
— Кто там?
— Вождь немецкого народа.
— Что тебе надо?
— Я начал войну.
— Против кого?
— Против жидов.
— Нет такого государства.
— Против большевиков.
— Такого тоже не знаю.
— Против россиян.
— Против России? Ну, ложись рядом.
Начинают отказываться от украинских денег{14}. Несколько дней назад Мария Кифоровна (женщина-пасечник) передавала, будто родич одной учительницы послал ей из Киева предупреждение — не держать много денег.
Сегодня здесь появилась хозяйка переводчика из Умани. Привезла торбу денег. Покупает что попадет. Призналась: «У нас в Умани украинских грошей уже не принимают». Говорят, что вчера вечером в селе нельзя было купить бутылку горилки даже за сто рублей. Обычно продавали за сорок-сорок пять. Биржа — барометр хороший!
* * *
А слухи все бодрей. Почти верю им. Десятки случаев доказали, что бабское радио врет редко, оно только предупреждает события. А может, не предупреждает, а сообщает факты, которые хотят скрыть немцы до поры до времени.
28 февраля 1943 г.
Нареченная учителя И. прячется от Германии. Встретились с парнем во дворе.
— Хотите посмотреть, где Валя?
Идем, минуя сарай, клуню. Посреди пустого двора он остановился, топает ногой: «Здесь Валя!»
По мне неприятный холодок. Под ногами только навозец. Оказывается, яма от картошки прикрыта досками, припорошена сухим навозом.
Две сестры сидят там, по ночам завернувшись в кожухи, одеяла, все равно дрожа, в сырости. Ведь весна, оттаивает земля.
Днем в чужой квартире — кашляют, сморкаются. Прислушиваются, не идут ли. Их мать забрали за них в управу. Знакомый полицай вытолкнул:
— Що тут треба старым?
* * *
С полицаем Колькой идем пустой улицей. Он в гражданской. Родичи смеялись: «Наш Колька уже перефаровался». Впервые говорил совсем откровенно. Он:
— Вот не знаю, почему мне хочется, чтобы они пришли. Пусть меня убьют, а все-таки хочется, чтоб показали немцам, как над народом издеваться. Только б немного после, когда подсохнет трава. Или организую ребят. Оружие? Одну машину взять — сколько угодно. А потом со своими соединиться — руку протянуть.
5 марта 1943 г.
Вчера случилось такое.