Сидя в своей комнате, окруженный самыми современными удобствами, Эйд вздохнул. Он может провести оставшуюся неделю жизни в роскоши, какой только пожелает. Последний штрих утонченной душевной пытки — быть свободным и пребывать в иллюзии, что, если хорошенько подумать, удастся сбежать. Однако он понимал, что бегство невозможно. Если он сядет в свой «прыгун», то должен будет немедленно отправиться на ближайшую патрульную станцию, где на его электронной регистрационной пластине оттиснут соответствующий знак. После этого машина будет постоянно испускать сигналы, автоматически извещая патрульные суда о временных и пространственных ограничениях данного ему разрешения.
Схожие ограничения контролировали его самого. Электронный прибор, вживленный в правое предплечье, может быть активизирован из любого центра, что будет сопровождаться ощущением жгучей боли все возрастающей интенсивности.
Нет абсолютно никакой возможности сбежать из-под карающей длани верховного судьи.
Эйд устало поднялся. Может, стоит получше подготовиться к предстоящему научному расследованию? Жаль, что теперь у него не будет возможности поэкспериментировать с высшими формами жизни, но…
Эйд замер в дверном проеме лаборатории, трепеща от невероятности мелькнувшей в сознании безумной идеи. Дрожа, ослабев, он прислонился к дверному косяку, потом медленно выпрямился.
— Вот оно! — произнес он голосом глубоким и напряженным, разрываясь между неверием и надеждой.
Надежда все крепла, и вместе с ней усиливалось ощущение ужасной слабости. Он рухнул на ковер и лежал там, бормоча себе под нос на характерном для ученых невразумительном сленге:
— …нужно побольше решетку, и побольше жидкости, и…
Вернувшись в суд, особый следователь по науке Джордж Моллинз немедленно попросил о личной встрече с верховным судьей.
— Объясните ему, — сказал он главному судебному приставу, — что я натолкнулся на чрезвычайно важное научное открытие. Он поймет, что это означает, если вы просто скажете: «Категория АА».
Дожидаясь приема, следователь по науке проверил готовность своих приборов и потом просто стоял, безучастно скользя взглядом по приемной с высоким сводчатым потолком. Сквозь прозрачные стены видны были сады внизу. Среди роскошной зелени мелькали светлые юбки женщин, и это напомнило следователю, что, по общему мнению, гарем верховного судьи состоял по крайней мере из семи красавиц.
— Прошу сюда, сэр. Верховный судья примет вас.
Человеку, сидящему за письменным столом, на вид было около тридцати пяти. Только глаза и рот выдавали его истинный возраст. Поджав губы, холодным взглядом голубых глаз бессмертный, вечно молодой верховный судья изучал своего посетителя.
