Пусть зал, который после эпилога
Нас разбранит за представленье строго,
Помыслит, прежде чем о нем судить,
Как трудно на любого угодить.
Есть тут такие критики, которым
Все кажется, ввиду их сплина, вздором,
А можно ли понравиться тому,
Кто не дает понравиться ему?
Затем идут дрянные виршеплеты,
Каким в столице мы не знаем счета.
Партер заполнив, в пьесе все подряд
Они честили, хоть, как говорят,
За глупость их самих везде честят
И лишь одно им служит утешеньем
Все умное чернить с пренебреженьем.
А третьи к нам угадывать идут,
Кто те, что в виде персонажей тут
По воле драматурга предстают,
И хоть не схож оригинал с портретом
Не убедить таких злословцев в этом:
В их голове, где все искажено,
Сатира стала пасквилем давно.
Так дай им бог, чтобы они и дале
Себя в глупцах на сцене узнавали,
В догадках ошибаясь остальных,
И пусть довольно дури будет в них,
Чтоб в зале хохот публики не стих.
В ком разум есть, тот убежден глубоко,
Что долг сатиры — обличать жестоко
Лишь образ собирательный порока.
Как, создавая символ красоты,
Берет художник многих дев черты,
Хотя не схожи с той, что на портрете,
В отдельности прельстительницы эти,
Так и поэт в комедии своей
Выводит всех кокеток и хлыщей.
