Поэты — вид несчастнейший глупцов:
Рок, с прочими не строгий, к ним суров.
Они — Фортуны всемогущей чада,
Но мать их в дураках оставить рада:
Ей тех милей, кто от нее рожден,
Сыны Природы, дураки с пелен.
Вот этим, как птенцам кукушки злобной,
В ее гнезде, для них чужом, удобно
Она, все блага отдавая им,
Не оставляет ничего своим.
Поэт есть жертва зрителей столицы:
За карты с ними как бы он садится,
Но даже если первый куш сорвет,
Ему едва ль вторично повезет,
А проиграв однажды, он — банкрот.
Вчера снискав благоволенье зала,
Сегодня автор может впасть в опалу,
И уж тогда его не пощадят:
У нас заслуги прежние не чтят,
А тот, кто уповал на них беспечно,
С Парнаса изгоняется навечно.
Пусть драматург клянется, что убил
На пьесу много времени и сил
Тем хуже! Он не стоит сожалений,
Коль глупость — плод столь долгих размышлений.
Пусть слово даст, что зла не затаит,
Коль зал иную сцену освистит
Ложь! Это он, себя спасая, льстит.
Пусть остр его сюжет и мысли новы
Вздор! Это вкуса признаки дурного…
Извольте же, не будет вам сатир
К чему они, коль совершенен мир?
Раз оскорбленье видят в поученье,
Цель автора — лишь ваше развлеченье.
А коль показан им дурак иль плут,
Не злитесь: их ведь нет меж вами тут.
Скажу вам покороче: пьеса эта
Создание смиренного поэта,
Который, как спектакль ни примет зал,
Ваш приговор заранее признал.
