Они стояли на широкой темной палубе, подняв к нему взгляды, кивали и кричали ему. Это, вероятно, был самый странный крик, который когда-либо слышал смертный. Это было нечто большее, чем мысленный зов, более настойчивое, сильное, взволнованное. Он мог ощущать его физически, как голод или жажду. Желание росло, как потребность в наркотике.
Д'Орманд испытывал необходимость опуститься со своим кораблем на эту платформу. Ему нужно опуститься, чтобы стать таким же, как они. Он должен… Первозданное, безграничное, страшное желание.
Корабль стал поспешно готовиться к посадке. Почти одновременно он почувствовал непреодолимое желание уснуть.
Но у него осталось еще время для последней отчаянной мысли.
«Я должен воспротивиться этому! Нужно уходить отсюда! Прочь! Немедленно!»
Сон настиг Д'Орманда на пике сильнейшего в его жизни ощущения страха.
Тишина! Он лежал с закрытыми глазами в мире, где было так же тихо, как…
Д'Орманд не мог придумать подходящего сравнения. С этим ничто не могло сравниться. В жизни своей он не знал ничего подобного, не испытывал такого молчания. Это было абсолютное отсутствие каких-либо звуков, и это давило на него, как… Он снова не мог найти сравнение. Была только тишина.
«Как странно», — думал он. Он почувствовал слабое желание открыть глаза, но желание быстро исчезло. Осталось лишь убеждение, что он, Д'Орманд, проведший в одиночестве много месяцев в космическом корабле во Вселенной, должен иметь точное представление, что такое тишина.
Но до сих пор он, по меньшей мере, слышал шум собственного дыхания, временами звуки, которые издавали его губы, прикасавшиеся к мундштуку трубы с питанием, шорох одежды, когда двигался. Но это?
Его ум отказывался дать определение. Д'Орманд открыл глаза. То, что он увидел, почти не отличалось от того, что слышали его уши. Он лежал не то на спине, не то на боку. Рядом с ним похожий на торпеду предмет закрывал звезды. Предмет был почти десяти метров в длину и четырех метров в ширину. Больше ничего не было видно — только звезды и чернота Вселенной.
Обычный вид. Он не испытывал страха. Его мысли и привычная жизнь, казалось, были далеко отсюда. Еще дальше были воспоминания об этом. Наконец одно желание возобладало в его сознании: он хотел знать, в каком положении находится и что окружает его.
Д'Орманд вспомнил черный корабль — тяжелое воспоминание. Потом сон. Теперь звезды и межзвездная ночь. Кажется, он сидел в своем пилотском кресле перед экраном, на котором застыло звездное небо.
