В Олимпийской деревне, перед возвращением домой, я зашел в магазин купить сувениры – святое дело! Дома всегда ждали подарков. В общем, купил я дешевые цепочки, браслеты, часы под «фирму», но по десять долларов. И еще несколько книг, среди них – два тома Осипа Мандельштама (Григорий Минскер многие его стихи знал наизусть, читал их, когда мы собирались своей компанией, мне тоже нравилась их особая поэтичность), а также два тома Исаака Бабеля. Я не знал, что в это время в Москве арестовали работавшего в нашем управлении администратора Валентина Герасимова. Арестовали за продажу комплекта новой спортивной формы одному из клубов. Это была скорее не продажа, а махинация. Старая форма должна списываться и уничтожаться, взамен се поставляется новая, по бумагам так все и прошло, а на деле... Ничего не подозревая, выхожу из самолета в костюме канареечного цвета, белой шляпе – официальной форме олимпийцев. В прекрасном настроении подошел к зоне таможенного контроля. Цепочки, часы и прочие побрякушки у проверяющих не вызвали никаких эмоций, пока дело не дошло до литературы. Человек с хмурым лицом ткнул пальцем в титульный лист одной из книг:
– Издательство «Посев». Только не говорите, что не знаете, почему я обращаю на это ваше внимание. Вы наверняка в курсе, что такая литература запрещена к провозу на территорию СССР. Ваши действия, таким образом, квалифицируются как попытка контрабанды. Составляем протокол.
Хорошее настроение, естественно, улетучилось. Утром следующего дня на душе стало еще тягостнее. О моем «преступлении» уже были осведомлены в Спорткомитете, парткоме, райкоме партии и ЦК КПСС плюс к этому надо было еще и отвечать за действия Герасимова. Сразу несколько инстанций требовали моих объяснений. Чтобы прояснить ситуацию хотя бы для себя, еду в Главлит к цензорам, встречаюсь с комитетчиками. «В чем моя вина?» – спрашиваю и показываю книгу Мандельштама, легально выпущенную у нас в СССР. В ответ слышу: «Автор тот же, да книги разные. «Посев» – диссидентское издательство, печатающее запрещенные у нас произведения. В одном из томов, которые вы привезли из заграницы, есть стихи, порочащие Сталина». Меня спасло только то, что шел 1984 год. Назревали перемены, менялись не только генсеки. В партийные органы. Комитет госбезопасности пришли новые люди, сторонники идеологических послаблений. В КГБ мне сказали: «Пусть вашу судьбу решает партком Госкомспорта».
