Когда впечатление является причиной сильной эмоции, повторение может оказаться ненужным. Если ребенку, научившемуся понимать слово «молоко», дадут настолько горячее молоко, что оно обожжет ему рот, и при этом скажут «горячее», он может сразу же понять это слово. Но если впечатление незначительно, то может понадобиться много повторений.
Активная сторона изучения языка требует других способностей, которые, однако, представляют меньший философский интерес. Собаки не могут изучить человеческую речь, потому что они анатомически не способны производить нужные звуки. Попугаи, хотя и могут производить более или менее правильные звуки, не способны, однако же, приобретать правильные ассоциации, и их слова поэтому не имеют значения. Дети, как и детеныши высших животных, обладают способностью подражать взрослым своего вида и поэтому пытаются издавать звуки, которые они слышат. Они могут при случае повторять звуки, как попугаи, и только впоследствии открывают «смысл» звуков. В этом случае звуки не могут считаться словами, пока они не приобрели значения для ребенка. Для каждого ребенка является открытием, что существуют слова, то есть звуки со значением. Учиться произносить слова для ребенка является приносящей удовольствие игрой, особенно потому, что эта игра дает ему возможность сообщать свои желания более определенно, чем посредством криков и жестов. Именно благодаря этому удовольствию ребенок и проделывает ту умственную работу и мускульные движения, которые необходимы, чтобы научиться говорить.
Вообще, хотя и не всегда, для наглядного определения необходимо повторение, потому что такое определение состоит в создании привычки, а привычки, как правило, приобретаются постепенно. Исключения из этого правила иллюстрируются пословицами: «пуганая ворона куста боится» и «обжегшись на молоке, дуют и на воду». За исключением таких необычных эмоциональных случаев, слова, получающие наглядное определение, обозначают часто повторяющиеся черты явлений окружающего мира, таких явлений, как члены семьи, пища, игрушки, ручные животные и так далее Это предполагает процесс узнавания или что-то в этом роде. Хотя мать ребенка и выглядит несколько различно при различных своих появлениях, все же ребенок думает о ней (когда начинает думать) всегда как о том же самом лице и не испытывает затруднений в отнесении одного и того же наименования к различным ее внешним видам. Язык с самого начала, или, точнее, с начала размышления над языком, служит внешним выражением веры в более или менее постоянные лица и вещи. Это, возможно, является главной причиной затруднений для всякой философии, которая обходится без понятия субстанции. Если бы вы решили сказать ребенку, что его мать представляет собой серию чувственных впечатлений, связанных сходством и причинными отношениями без материального тождества, и если бы каким-то чудом вам удалось сделать понятным, что это значит, то ребенок счел бы вас за сумасшедшего и вознегодовал бы на вас. Процесс, называемый «узнаванием», требует поэтому своего исследования. Узнавание как физиологическое или психологическое явление может быть правильным или неправильным. Оно неправильно в обычном смысле слова, когда мы, например, принимаем одного из близнецов за другого, но оно может быть метафизически ошибочным даже тогда, когда оно правильно с обычной точки зрения. Вопрос о том, есть ли вообще что-либо идентичное, а если есть, то что именно — например, в двух различных проявлениях человека А, — является темным и трудным вопросом, который я рассмотрю в связи с собственными именами. Теперь же я хочу рассмотреть узнавание как процесс, который действительно совершается, не вдаваясь в его истолкование.
