— Слушаю вас, товарищ секретарь.
Демиров протянул ему документ:
— Вот, зарегистрируйте эту бумагу и передайте ее под расписку товарищу Мадату. Кстати, прошу вас, товарищ Мирзоев, регистрировать все поступающие письма. Ни одно письмо, ни одна жалоба, ни одно заявление не должны затеряться, ибо за каждой такой бумажкой стоит человек, а иногда даже целый коллектив.
— Мы каждый день получаем пятьсот таких писем, товарищ Демиров, обиженным тоном сказал Мирзоев.
— Пусть даже тысячу. Каждое письмо необходимо рассмотреть и принять по нему меры. Ясно вам?
— Ясно.
Заведующий орготделом вышел.
Мадату очень хотелось побеседовать с секретарем по душам. Он все никак не мог прийти в себя после убийства Заманова. Посмотрел на Демирова: тот уже был занят чтением бумаг.
— Мне надо поговорить с вами, — начал он неуверенно. — Очень надо… Все эти дни…
Демиров сказал, не отрывая глаз от документов:
— Мы обязательно поговорим с вами, товарищ Мадат. Поговорим обстоятельно. Это и мое желание. Только давайте отложим наш разговор до вашего возвращения из района. Видите, сколько бумаг, писем, телеграмм… Это — жизнь. Надо быть в курсе… Вы согласны со мной?
Мадат помедлил с ответом, но все-таки сказал:
— Согласен.
— Ну, тогда в добрый час! — Он протянул Мадату руку: — Счастливого пути, дорогой.
Мадат вышел. После посещения Демирова у него не стало лучше на душе.
"Что же будет дальше? — думал он. — Следствие по делу Заманова продолжается. Может, и меня посчитают виновным? Может, отстранят от партийной работы?.. Может, даже исключат из партии? Что же будет?.. Кто знает, как повернет это дело Субханвердизаде? Правда, расследование проводит не он, а районное отделение ГПУ. И все-таки никто не знает, что будет завтра…".
На следующий день, рано утром, в райком явился председатель райпотребсоюза Бесират Нейматуллаев. Сары, просунув голову в кабинет секретаря, доложил:
— Товарищ Демиров, к вам Нейматуллаев, из кооператива. Пропустить?
Демиров, поглощенный чтением бумаг, даже не поднял головы. Отмахнулся:
— Пусть ждет. Вызову.
Сары, осторожно прикрыв дверь, сказал с деланным сочувствием визитеру:
— Придется подождать. Товарищ райком сейчас очень занят. Присаживайтесь.
У Нейматуллаева, который привык к тому, что всегда все двери широко распахивались перед ним, мгновенно испортилось настроение. Не будь в приемной этого юного курьера, он бы беспрепятственно вошел к секретарю. Думая об этом, Нейматуллаев раздражался еще больше. Сказал насмешливо:
