Меджид вперил в Намазгулу-киши гневный взгляд. Тот ответил ему точно таким же ненавистным взглядом. От Новрасты не укрылось это.
— Братец Меджид, пусть будет так, как ты хочешь! — сказала она певуче. Ты здесь и гость, и хозяин!..
Тарыверди окрысился на жену:
— Эй, не лезь, ай, гыз, не болтай лишнего! Сиди спокойно и молчи! А не то…
Ребятишки на деревьях решили выдвинуть свою кандидатуру, закричали дружно:
— Новрасту!.. Новрасту!.. Она умеет читать и писать!.. Новраста секретарь!.. Хотим Новрасту!..
Старый Худаверен-киши, сидевший впереди, недовольно передернул плечами, поморщился:
— Не впутывайте женщин! У нас здесь серьезное дело!.. Что они понимают в мужских делах?! Не впутывайте женщин!..
С деревьев последовало другое предложение:
— Секретарь — Лятиф!.. Секретарь — учитель Лятиф!.. Семинария-Лятиф!.. Семинария-Лятиф!..
— Лятиф молодец!.. Он нас учит!..
Меджид поставил вопрос на голосование:
— Кто за то, чтобы секретарем собрания был Тарыверди, пусть поднимет руку! То есть Тарыверди будет у нас за писаря.
— Я не согласен, товарищ!
— Почему, дядя Худаверен?
— Потому что Тарыверди не в ладах с правдой.
На веранде раздался смех:
— Да он и писать не умеет!
— Писать — совсем другое дело, — сказал старик Худаверен. — Я говорю не об этом… Меджид повторил:
— Хорошо… Кто хочет, чтобы Тарыверди был секретарем собрания, а Лятиф помогал бы ему, пусть поднимет руку.
Сельчане медленно, с осторожностью подняли руки. Опустили.
— Кто против?
Поднялось несколько рук. Меджид подсчитал:
— Пять. Значит, вы против?
— Да, — сказал один, — не хотим Тарыверди.
Намазгулу-киши заерзал на месте, заворчал:
— Не нравится им батрак… Не нравится им, что говорит советская власть…
Меджид поинтересовался:
— А почему вы не хотите его, товарищи?
— Потому что Тарыверди продал, проел своих быков, чтобы колхозу не достались. Вот он какой — ваш батрак!
Меджид невольно потупил голову. Ему почудилось, будто перед ним стоит Мадат и пристально, с укоризной смотрит в его глаза.
Намазгулу-киши не выдержал, вскочил на ноги. Рот его был перекошен. Глаза гневно сверкали:
— Разве мы говорим про колхоз?! Может, человек будет говорить совсем не об этом, о другом, про события в мире! Чего спешите, как воришки, высыпать свое просо в кусты?!
— Нет, товарищи, — сказал Меджид, поднимая руку. — Разговор пойдет именно про колхоз. Дело как раз в колхозе! А ты, Намазгулу-киши, не мешай, сиди спокойно! — И сделал жест рукой, словно ударил его по голове. — Молчи!
