— Вечером собери людей. Пусть придут к твоему тестю Намазгулу-киши. У него дом большой. Если будут спрашивать, в чем дело, отвечай: дело очень важное. Понял?
— Понял. Будет исполнено, товарищ Меджид.
— И еще… — сказал инструктор. — Возьми моего Серого и попаси где-нибудь на лужайке. Прямо сейчас, не теряя времени… Кроме того, к вечеру накоси пару мешков свежей травы, чтобы ночью Серый не голодал.
— Все сделаю, как ты сказал, товарищ Меджид!
Через минуту Тарыверди уже вел его жеребца, резвого мышастого трехлетка карабахской породы, к воротам. Крикнул Новрасте:
— Ай, гыз, пошли, поможешь мне! Новраста отмахнулась:
— Ты что — ребенок?! Сам не управишься? Мне некогда, я занята по дому.
Тарыверди насупился, сказал твердо:
— Ребенок я или взрослый, но ты дома не останешься!.. Идем!.. Живей, живей, ай, гыз!
Новраста, не желая ругаться с мужем при госте, направилась к воротам. Тарыверди прихватил с собой веревку, серп и вышел со двора, держа коня в поводу. Новраста покорно следовала за ним.
Тарыверди было три года, когда мать его Махтабан, обездоленная вдова, пошла в услужение в дом богатого сельчанина Намазгулу-киши. Спустя семь лет мать внезапно умерла, Тарыверди же так и остался жить в доме Намазгулу-киши. Он был шустрый, расторопный мальчуган, помогал хозяину по дому, смотрел за скотиной, летом пас его овец. Рано, лет тринадцати, начал заглядываться на хозяйскую дочку Новрасту. Он привык считать дом Намазгулу-киши своим и не помышлял никуда уходить от него.
Так прошло еще несколько лет.
От Намазгулу-киши не укрылись игривые отношения его юной дочери и подросшего батрака. Постепенно в нем укрепилась мысль:
"По нынешним временам выгоднее иметь зятем бедного батрака, чем человека богатого. Если Тарыверди станет мужем Новрасты, я всегда в трудную минуту, не дай, конечно, аллах, смогу сказать: "Я труженик, вот мои мозолистые, жилистые руки, а зять мой — бывший батрак!.."
Приняв в душе твердое решение породниться с бедняком, он однажды завел разговор с женой:
— Послушай, Нурджахан, пора нам выдавать дочь замуж. Самое время. Знаешь, если кипящее молоко вовремя не снять с очага, оно убежит. Я подумал: лучшего зятя, чем Тарыверди, нам не сыскать. Он для нас и нукер, и ключ к двери сердца новой власти.
Нурджахан всплеснула руками:
— Что ты говоришь, Намазгулу?! На нас аллах разгневается, если мы отдадим нашу беляночку Новрасту этому бездомному бедняку. Опомнись!
— Сам аллах за это, жена. Аллах хочет, чтобы дочь Намазгулу, сына Аллахгулу, вышла замуж за Тарыверди, сына батрака-косаря Мами и вдовы-беднячки Махтабан. Это его воля, он послал нам зятя. Мы должны смириться, не перечить божьей воле.
