Сачлы (Книга 2) | страница 132
— Я вижу, доченька, на глазах твоих постоянно кровавые слезы.
— Это ничего, мама, ничего… — Рухсара, достав платок, вытерла навернувшиеся на глаза слезы, заставила себя улыбнуться, повторила: — Ничего.
Письмо было из дома — от Мехпары, Ситары и Аслана: три тетрадных листочка в клетку, каждый писал о своем. Дети просили мать поскорее приехать. Маленький Аслан неровными, корявыми буквами нацарапал: "Мамочка, мне очень плохо без тебя. Вспомни, в этом году я пойду в школу. Хочу, чтобы ты сама отвела меня…"
Мехпара в своем письме приписала на полях: "Видела Ризвана и Тамару, они шли вместе по улице".
Рухсара прочла матери вслух все, кроме этой фразы. Дойдя до нее, осеклась, смутилась, примолкла. Мать заметила, начала спрашивать:
— Что там еще написано?! Ты что утаила от меня? Пожалуйста, прочти все, Рухсара, что там написано?
— Да так, ничего, мама…
Нанагыз продолжала настаивать:
— Только что говорила, будто не умеешь лицемерить… Почему же сейчас говоришь неправду? Прочти, что там написано.
— Ничего. Не трогай меня, мама. — Голос Рухсары прозвучал раздраженно. Помолчав, она сказала: — Возможно, я уеду в Баку на несколько дней.
Нанагыз обрадовалась:
— Уедем, уедем, доченька! Надо нам поскорее собраться и — домой. Нечего нам здесь делать. — Я говорю только о нескольких днях, — сухо ответила Рухсара. — Я вернусь сюда, мама…
— Рухсара, прошу тебя, умоляю, уедем навсегда домой! В Баку я пойду к большим начальникам, они разрешат тебе вернуться в город.
— Зачем тогда я столько лет училась? Зачем ты учила меня?
Мать и дочь спорили долго. Спать легли удрученные, подавленные. Утром Нанагыз опять начала упрашивать Рухсару:
— Скажи, доченька, что написано в письме? Прочти, прошу тебя.
Рухсара подошла к матери, погладила ее седую голову, ответила:
— Мехпара написала, что видела Ризвана. Он был не один.
— С кем?
— С моей подругой.
— С какой подругой?
— С Тамарой.
— С этой кривлякой?
— Да, якобы с ней.
Нанагыз понурила голову, ей не хотелось верить.
— Как же так, детка? Как же так?.. Ведь ты дружила с ней, делила с ней хлеб-соль…
— Такова жизнь, мама.
Рухсара, взяв полученное накануне письмо, вырезала из него ножницами фразу о Ризване и Тамаре, разорвала полоску бумаги на клочки и выбросила их в окно.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Во дворе больницы Али-Иса показывал Демирову разбитые им цветочные клумбы и обвитую густым вьюнком беседку под самым окном своей комнаты. Беседка особенно понравилась секретарю райкома. Заглянув в нее и увидев там узенькую деревянную кровать, он спросил: