— Да, его осторожность не была излишней, — согласился Джалилзаде. Поднять руку на уездного председателя исполкома, то есть на первое лицо в уезде, — дело нешуточное.
— Молла-ами не смотрел на чины. Для него главное было — интересы родины, народа, интересы дела.
Джалилзаде, поднявшись, подошел к книжному шкафу, начал с интересом разглядывать книги на его полках.
— У вас неплохая библиотека, товарищ Демиров! — похвалил он. — Пушкин, Сабир, Тургенев, Золя, Бальзак, Хюсейн Джавид… Чувствуется, вы большой книголюб. А я свою библиотеку оставил в Баку, не привез сюда. И не собираюсь привозить. Это ведь район… Жизнь здесь имеет свои особенности, не всегда приятные. У меня такое впечатление, что, как бы человек хорошо ни работал здесь, какую бы высокую должность он ни занимал, какими бы личными достоинствами ни обладал, все равно его рано или поздно выпроводят отсюда, привяжут, как здесь говорят, ведра к его телеге.
— Это почему же? — спросил Демиров, нахмурившись. — Вы серьезно говорите или шутите?
— Нисколько не шучу, даю вам честное слово, — заверил Джалилзаде и снова сел за стол. — Такая здесь сложилась традиция. Нехорошая традиция. Создатели и хранители ее — небольшая кучка людей. Называть их имена сейчас не стану. Это опытные интриганы. Для них, мне кажется, нет на свете ничего святого.
Лицо Демирова в один миг стало озабоченным и суровым.
— Мы будем бороться с этими вредными людьми! — сказал он горячо. — И мы победим их. Это наш долг. Кажется, я знаю кое-кого из тех недоброжелателей-мизантропов, о которых вы говорите. Мы их приструним, какие бы высокие посты они ни занимали. Такое положение идет во вред району, позорит его. Мы ликвидируем ведра, о которых вы упомянули.
— Хорошо было бы, — согласился завроно и вздохнул: — Но не ликвидируют ли эти ведра нас с вами раньше?
— Нет, не ликвидируют. Однако меня удручает и удивляет ваша неуверенность, дорогой товарищ педагог. Неужели вы боитесь этих дурацких воображаемых ведер?
Наступило неловкое молчание. Демиров ждал ответа на вопрос и пытливо, в упор, смотрел на своего гостя. Тот сидел потупив глаза, барабаня пальцами по столу. Заговорил уклончиво:
— Понимаете, товарищ Демиров, вот вы учились в Москве, недавно приехали к нам… Для человека, приехавшего из Москвы…
Хозяин дома перебил его:
— Какая разница, откуда я приехал? Сейчас речь не обо мне, а о вас, товарищ завроно. Я спросил, боитесь ли вы этих злополучных ведер? Вы не ответили мне. Значит, боитесь, робеете. Робость всегда есть робость. Какая разница, чего бояться — пули или ведра наговоров и лжи?
