Наконец, после долгого молчания она поинтересовалась: — Шестнадцать. И где же тогда твои родители?
А твои где? Мы с тобой в одной лодке, брошенные нашими дорогими предками — подумал я, но промолчал. «Молчание» — как говорил Уилл. Вместо этого я ответил: — Мама ушла от нас очень давно. А отец… ну, он не смог смириться с тем, как я теперь выгляжу. Он нормальный.
Она кивнула, и в ее глазах была жалость. Жалость мне была не нужна. Если она жалеет меня, то может подумать, что я жалкое, ничтожное создание, поймавшее ее и желающее сделать ее своей, как Призрак Оперы. Но жалость все-таки лучше ненависти.
— Ты скучаешь по своему отцу? — спросила Линди.
Я ответил честно: — Пытаюсь не скучать. Я имею в виду, что не стоит скучать по людям, которые не скучают по тебе, верно?
Она кивнула: — Когда отец окончательно стал наркоманом, мои сестры переехали к своим парням. Знаешь, я злилась на них за то, что они не остались, чтобы, ну, знаешь, помочь мне с ним. Но я скучаю.
— Мне жаль, — говорить про ее отца было довольно рискованно. — Ты бы хотела, чтобы Уилл учил тебя? Я занимаюсь с ним каждый день. Ты, вероятно, умнее меня. Я не очень прилежный ученик, но в твоей прежней школе наверняка были такие ученики, не так ли?
Она не ответила, и тогда я добавил: — Он может обучать тебя отдельно от меня, если захочешь. Я знаю, ты злишься и у тебя есть все причины для этого.
— Да, злюсь.
— Знаешь, есть кое-что, что я хотел бы тебе показать.
— Показать мне? — в ее голосе послышалось беспокойство, будто штора начала медленно опускаться.
Я быстро добавил: — Нет, ты не то подумала. Ты не поняла. Это оранжерея. Я сам построил ее, чтобы выращивать там растения. Там растут только розы. Тебе нравятся розы? — Я знал, что это так. — Уилл подкинул мне идею.
Я думаю, он рассчитывал на то, что это станет моим хобби. Мои любимые — розы флорибунда — плетущиеся розы. Они не такие пышные, как гибридные чайные розы. То есть, у них лепестков меньше. Зато, если их у них правильная опора, они могут вырасти до десяти футов. А я уверен, что все делаю правильно.
Я замолчал, понимая, что говорю, словно какой-то школьный ботаник, который сыпет данными статистики баскетбольных матчей или может перечислить по именам всех дальних родственников хоббита Фродо из Властелина колец.
— Эти розы в моей комнате, — сказала она — Они твои? Ты их вырастил?
— Да. — В один из дней ее пребывания здесь, я попросил Магду заменить желтые розы, которые уже завяли, на белые, символизирующие чистоту. Когда-нибудь я надеялся заменить их на красные, соответствующие романтике: — Мне нравится, что ты можешь любоваться моими розами. Раньше мне некому было их дарить, кроме Магды. У меня их много. Если захочешь спуститься посмотреть на них, или заниматься там… я могу попросить Магду или Уилла, чтобы они всегда были рядом с тобой, чтобы ты не боялась, что я причиню тебе вред.
