— Адриан, нам надо поговорить.
Я все еще лежал в кровати, когда вошел Уилл. С полузакрытыми глазами я через окно смотрел на разбитый им сад.
— Большая часть роз умерла, Уилл.
— Это нормально для цветов. Октябрь. Скоро они все завянут до весны.
— Знаешь, я им помогаю. Когда вижу, когда цветок уже стал коричневым, но все никак не падает, я их отрываю. Шипы меня не очень-то волнуют. Я быстро исцеляюсь.
— Выходит, в этом есть преимущества.
— Ага. Я думаю, это хорошо, что я помогаю им умереть. Когда ты видишь, как они стремятся умереть, нельзя им позволять страдать. Как думаешь?
— Адриан…
— Иногда мне хочется, чтобы мне тоже кто-нибудь также помог, — я видел, как Уилл уставился на меня, — есть несколько красных роз, которые все еще цепляются за ветки. Не падают. Это странно.
— Адриан, пожалуйста…
— Ты не хочешь говорить о цветах? Я думал, что ты любишь цветы. Уилл. Ты же их сам посадил.
— Я люблю цветы, Адриан. Но сейчас я хочу поговорить о наших учебных занятиях.
— А что с ними?
— А их просто нет ни одного. Я был нанят, как учитель, но в итоге оказалось, что я получаю огромные деньги только за то, что живу здесь и читаю книги.
— Тебе это не нравится? — Снаружи одна из красных роз задрожала от внезапного порыва ветра.
— Нет. Брать деньги и ничего не давать взамен означает воровать.
— Отнесись к этому, как к перераспределению богатств. Мой отец — богатая сволочь, он не заслуживает того, что имеет. Ты — бедный и достойный. Это вроде того парня, который воровал у богатых и отдавал все бедным. Вроде даже книжка про это была.
Я заметил Пилота, сидящего у ноги Уилла. Я протянул к нему руку и помахал, подзывая, чтобы он подошел ко мне поближе.
— Я же все равно учусь. Я прочитал про Квазимодо, про Призрака Оперы, Франкенштейна. Теперь вот читаю Портрет Дориана Грея.
Уилл улыбнулся:
— Похоже, тут наметилась тенденция.
— Да, тема одна — темнота, люди, живущие в темноте, — я все еще пытался подозвать Пилота, помахивая рукой, тупая псина не двигалась с места.
— Может и так, если бы мы обсуждали книги. У тебя есть вопросы о…
— Этот парень, Оскар Уайльд, — голубой?
— Видишь? Я так и думал, что твоя проницательность и острота ума приведут к…
— Не надо меня дурить, Уилл. Так голубой?
— Насколько это известно — да, — Уилл дернул Пилота за ошейник. — Этот пес к тебе не подойдет, Адриан. Валяясь в кровати в пижаме в час дня, ты вызываешь у нас обоих отвращение.
— С чего ты взял, что я в пижаме? — так оно и было.
